Про этого дельца
ходило множество слухов. Даже проститутки боялись попадать ему на глаза.
Бывало, что девушек, приглашенных на виллу, через сутки находили избитыми и
запуганными где-то на окраине города. А то и вовсе не находили.
— Не думай, что
это сойдет тебе с рук! — крикнул
Макароныч, когда я сбегала. — Месть моя будет страшна.
Обещание он
сдержал. Когда я выступала в одном из клубов, меня облили чем-то горючим и
подожгли, будто факел. Как назло, в тот день на мне была корона из страусовых
перьев и синтетическая маска. Она-то и приклеилась к лицу, превратив его в
жутковатую рожу.
— Надеюсь, этого
ублюдка уже закрыли, — произнесла, сводя несуществующие брови к переносице. —
Вилли обещал сделать все, чтобы добиться этого.
Машка опустила
голову еще ниже и вздохнула.
— Что?! —
ужаснулась я.
— Даже не знаю,
как тебе сказать… Понимаешь, того, кто поджег тебя, действительно нашли, но
выйти на Макароныча не удалось. Тот парень во всем признался и все взял на
себя. У его сестры проблемы со здоровьем, которые, кстати, решились сразу после
поджога. Макароныч заплатил ему, парень его не сдаст. А у самого нет денег,
чтобы оплатить тебе лечении.
— Дьявольщина!
Ударила по зеркалу
со всей силы — оно треснуло, а я ободрала себе костяшки пальцев. Но разве это
теперь важно? Лицо — моя визитная карточка. Кто возьмет выступать уродину? Все
немногие накопления ушли, чтобы заплатить врачу и клинике за лекарства и
палату. А ведь мне еще домой нужно помощь отправить. Я обещала маме. И сестре —
она потеряла мужа этой зимой, еще и ребенок трехгодовалый на руках. Ему тоже
кушать надо, а еще одеться, образование получить. Сестре и маме не заработать столько
в той глухой дыре, оттуда только мне удалось вырваться.
С дипломом
агротехника многого в столице не заработать. Мне нужна работа у Вилли.
— Ты же знаешь,
Макаронычу все сходит с рук, — тяжко вздохнула Машка. — Никто не может найти на
него управу. Я очень боюсь, что в следующий раз он вызовет меня.
—
Не дрейфь, подружка, прорвемся! — заявила с уверенностью, которой не испытывала.
А с Вилли я еще поговорю. Раз уж он отправил меня на это выступление, пусть
оплачивает лечение. Тем более у нас есть страховки. Должны быть по договору.
Проводив
Машку, достала карманное зеркальце и осмотрела лицо более придирчиво. Повыла
без посторонних, растерла и без того красные глаза. Я чудовище! И не
представляю, сколько сил и средств нужно, чтобы вернуть былую красу. Где,
спрашивается, мои смолисто-черные волосы аж до самой задницы? Где густые
соболиные брови, которыми так гордилась мама? Где нежная, белая, точно лилия,
кожа?