Монстры хитрее всех! (Гитти Данешвари) - страница 2
Отец Робекки, сумасшедший ученый Гексисия Стим, сделал ее по образцу паровой машины, и обшитая медью Робекка была укомплектована и болтами, и шестеренками. Смастерили ее давным-давно, но она долго пролежала разобранной, и лишь недавно девушку собрали обратно. Впрочем, со стороны это было совершенно незаметно: Робекка была совершенной – ну, точнее, почти совершенной. Ее внутренние часы непрестанно барахлили, и Робекка просто не могла никуда явиться вовремя. И потому ее друзьям приходилось следить, чтобы Робекка придерживалась расписания или, по крайней мере, хотя бы приблизительно осознавала, который сейчас час.
– Рошель, мне не хотелось бы быть шипом у тебя в боку, но зачем ты притащила нас сюда в такую рань? А то прямо кажется, будто мы поставили следить за временем известно кого, – поинтересовалась Венера, кивнув в сторону Робекки.
– Челка пчелки! Я – известно кто! Я всегда мечтала быть известно кем, потому что всем ведь известно, что всякий, кто что-либо собой представляет – известно кто! – восторженно выпалила Робекка.
Затем медная девушка включила свои реактивные ботинки и стремительно исполнила обратное сальто в воздухе.
– Не вижу причин для ликования, Робекка, – сухо произнесла Венера и повернулась обратно к Рошели. – Ну и?
– Я вынуждена согласиться: воздушные маневры могут быть très dangereux [2]. А потому я предлагаю воздержаться от них и приберечь для тех случаев, когда без них никак не обойтись.
– Рошель! Да при чем тут ее воздушный пилотаж?! Я тебя спрашиваю про твой план на сегодняшнее утро! Почему ты притащила нас сюда в такую рань? – рявкнула Венера. Тут что-то проскочило между ее розовыми ботинками. – Ру! Да успокойся же ты! Твой энтузиазм уже начинает раздражать!
– Я думаю, давно пора отдать Ру в группу поддержки. Ну вы только гляньте на нее – у нее же талант к этому! – решила поддразнить Рошель Робекка.
Ру, ручная грифонша Рошели, неизменно радовалась жизни и временами этим доставала окружающих. Казалось, что это маленькое крылатое существо просто не способно испытывать никаких других эмоций. Во многих смыслах она была прямой противоположностью ручной механической пингвинихе Робекке. Ру всегда веселилась, а Пенни пребывала в мрачном настроении. Но, с другой стороны, у Робекки имелась крайне неприятная привычка случайно где-нибудь оставлять пингвиниху. За последние несколько месяцев Пенни успела побывать повсюду, от общественной уборной в «Кувалде» до отдела с замороженными продуктами в супермаркете, и ни одно из этих мест нельзя было счесть естественной средой обитания механических пингвинов.