Я думал над всем; пытался что-то делать, что-то изменить, но мне становилось все тяжелее: временами я не мог вставать с кровати и идти; я больше не умел плакать… Может, я действительно был ничтожен и лишь надумал все это – не знаю. Сложно. Было, и есть. Очень сложно жить. Я не справлялся. И, думаю, не справляюсь сейчас.
Трудно говорить об этом, но, помню, боялся засыпать. Помню, потом и вовсе не мог уснуть, даже если хотелось (очень хотелось). Днем, вроде бы, было еще ничего: днем получалось задремать – часок-другой. Днем и жить было терпимо. Ночью же – нет. По ночам я жить больше не мог: слишком много отчаянья; слишком крепко оно стискивало меня в своих удушающих объятьях. Горло не желало дышать; сердце переставало биться… Я умирал, долго умирал и мучительно. Я многое путал, постоянно ошибался – я не мог себя больше любить: у меня выходило всегда ненавидеть. Это было несложно, но больно. Больно жить, когда твое существование отвратно самому себе… Больно. Очень.
Я пытался заглушить это чувство, но ничего не получалось – я вновь путался и ошибался. Я слишком много ошибался, а это недопустимо…