допекли послы царя!
Это ж нация такая,
что не может без затей,
семенят и обступают
со стратегией своей.
По глазам не разобрать,
что хотят к рукам прибрать.
Так хранят своё лицо,
как Кащей своё яйцо!
Вот они и сговорились,
вечерком загоношились,
а поутру тут как тут -
все к царю толпой ввалились.
…
Стали к трону подступать –
дев заморских предлагать:
всем известных – взамен местных -
в основном, конечно, знать.
Царь их слушать не хотел,
только в ухо чёрт дудел:
– Что, Афоня, в самом деле
положил себе предел?
Сам себя теперь не строжь,
был ты для жены хорош,
но что было – то уплыло…
Ты мужчина – хошь не хошь!
Чёрту б в рот засунуть кляп
да нет стражников растяп:
распустились без призору –
всё в кружалах: хряп да хряп.
Царь на алкогольный зуд
В это время был не крут:
И остался без охраны…
Чёрт с послами – тут как тут!
– Ладно, обсудить готов!-
царь и строг, да не суров,
а таких такая нечисть
оставляет без штанов!
-Батьюшка, смотрьеть-глядьеть!
Дьевка красный ньи хатьеть?
– Вот извольте, монсеньор,
разрешить наш давний спор!
Кто из фрау всех милее?
(Всех бы разом под топор!)
– Если наша запоет
даже мертвый привстает!
(Да зачем мне гробовая?
Тут без мертвых – во! – забот!..)
– А у нашей – глянь: глаза –
больше блюдца в два раза!
(И сутулая при этом…
Дааа, не горная коза!
Эта вовсе неглиже:
на последнем рубеже
раздеванье прекратила
а туда же – протеже!
Это мама что ль посла?
Вся по сути – три мосла…
А еще, как повелось,
нарастила клок волос…
Фу ты ну ты! Этажерка!
Разбирает даже злость…)
Осмотрел он все картины…
О-ох… Какие образины!
Даже рядом не стояли
возле милой Катерины.
Только вспомнил о своёй -
слёзы брызнули струёй.
– О, Феликай Гасударь!
Лучше нам по морда вдарь!
Каждый малий твой слезьинка –
чьёрный дьень на кальендарь!
– Вот возьми! Наплюй на всех!
У неё особый смех…
– Ну, о чем мне с ней смеяться,
коль она страшна, как грех?!
Тут послы переглянулись:
Оп! Нарвались не на тех…
Долго царь один прожил,
а всё ж ум не протужил -
чтобы всё одномоментно
гормональный взрыв решил!
…
Только заговор послов –
он не заговор ослов:
специально напрягали,
чтобы царь лишился слов,
наглядевшись на страшил,
чтобы бдительность забыл!
– Хошь ты нас руби, хошь весь,
хошь с чем хочешь в душу лезь,
но взгляни еще на эту
и ее детально взвесь!
Низко-низко поклонились
и к дверям оборотились.
Входит, солнце заслоня,
чёрный блеск яснее дня!
Дааа! Такую да не взвесь!
Аж затрясся царь наш весь.
До того все в нужном месте,
что в живот вступила резь.
Не ресницы, а две птицы.
Брови – соболя полет.
Царь подходит к молодице,
руку на руку кладёт.
Руку на руку кладёт
и на трон ее ведёт.
По дороге глаз не сводит.