— Даша! Успокойся! — схватив за запястья, Кирилл Евгеньевич притягивает моё неподвижное тельце к себе. — Мы ничего тебе не сделаем, клянусь!
— Тем более мы не те, о ком ты могла подумать. Мы всё объясним! — оправдывается Натаниэль.
А мне и объяснять не надо! Я и так прекрасно знаю, кто они!
Кровососы. Упыри. Вурдалаки.
ВАМПИРЫ.
2. Глава 1.
Закричав сильнее, я ринулась обратно в пыльную комнату. Только теперь, как ни крути, им будет видно, куда я бегу.
Подбежав к окну, дёрнула за железную ручку, но она не поддалась, хоть и заскрипела. Сердце билось в тисках, кровь стучала в венах. Я боялась. До дрожи, до скрежета в зубах. До паники в мыслях.
Тяжёлые мощные ладони поймали меня за талию и потащили за собой, когда я повторила попытку выбраться. Вцепившись в подоконник, я старалась устоять под напором чудовищных рук.
Недавно сделанный маникюр скололся, сразившись с металлом. Голос осип от страха, тело ударило мелкой дрожью.
— Ну куда ты, Дашенька? — вкрадчиво произнёс Кирилл Евгеньевич. — Мы же тебе ничего плохого не сделали и не сделаем…
Кир никогда так со мной не разговаривал. Да, они оба были добры ко мне, но чтобы так относиться… Такого не было.
Натаниэль крепко прижал меня к себе. Одно движение, и мужчина развернул меня лицом к Кириллу. Я вытянулась по струнке, прижавшись спиной к крепкой груди Ната.
Подцепив лицо за подбородок, Кир поймал мой взгляд. Его медленное приближение казалось неминуемым.
Уверена, в моих глазах читался необъятный страх перед ними. Ещё бы! Ведь я увидела, как они прямо в гостиной высасывают кровь из растрёпанной блондинки. Одновременно. Вместе! Как девушка вскрикивает от боли и стонет, а затем теряет сознание, обмякая в их руках. Мужчины замечают меня, и я в страхе несусь, куда глаза глядят.
— Успокойся, крош-шка, — шипит Натаниэль Дамирович прямо в ушко, и я теряюсь, накрыв огромную мужскую ладонь, лежащую на моей талии, своей маленькой ручкой. — Мы не обидим, — дополняет он и неожиданно лижет мочку, мягко прикусив её клыками. — Ты же нас знаешь…
Замерев, как мелкий зверь перед огромными хищниками, внимаю каждому слову, вслушиваюсь в их дыхание, чувствую каждое прикосновение, откликающееся во мне жаром. Нет, это точно не возбуждение, не стыд. Это то самое ощущение, когда тебя будто плетью ударили, и теперь кожа горит.
Лицо Кирилла оказывается совсем близко:
— Я мог бы стереть память о том, чего ты так сильно испугалась, если ты этого хочешь, малышка, — Кирилл Евгеньевич с тенью беспокойства вглядывается в моё лицо. Он не шипит, но всё равно разговаривает с акцентом. Словно что-то во рту мешает говорить. Наверное, клыки.