– Сеньор Пекатти, – Доминика, переминаясь с ноги на ногу, сжала в руках грязный фартук, – Малкон – это всё, что есть у меня, без него моя жизнь потеряет смысл.
– Я думаю, если вдруг твоя никчёмная жизнь оборвётся никого это
не расстроит, – хищно улыбнулся сеньор Пекатти. Он был невысокого роста, плотный мужчина с сальным взглядом похотливых глазок. Привычка облизывать губы делала его ещё более отвратительным в глазах Доминики. Он сцепил пальцы на плотном животе, меряя взглядом женщину. Разглядывал он её, как товар, раздумывая, какую бы он получил прибыль.
– Пожалуйста, – она с мольбой протянула к нему руки, коснувшись ладонью жирных пальцев хозяина квартала, – не забирайте у меня мальчика, я расплачусь за комнату и верну долг, ведь жизнь Малкона не стоит этих 400 монет.
– Глупая курица! – Пекатти грубо толкнул её в грудь.– Если бы ты была сговорчивее, то давно зарабатывала бы куда больше. Ты, жалкая тварь, существуешь в моём квартале только потому, что мне нужен мальчишка. У тебя был шанс работать на меня, а что предпочла ты? Помои и грязные жирные тарелки, пропахшие плесенью тряпки, да потрескавшиеся руки от дезинфектора. Сейчас я ничем не могу тебе помочь, Доминика, ты сама выбрала для себя такое будущее.
– Но…
– Заткнись и слушай, – он склонился над ней, обдавая неприятным запахом изо рта.– Сегодня вечером я приду за мальчишкой, и не вздумай играть со мной!
Малкон редко бывал в школе. Бесплатное учреждение находилось на окраине Вельгара, и мальчишке было сложно добираться домой поле уроков. Учительница ругалась, мама в очередной раз расстраивалась. На дорогу много уходило мелочи, и всё, что он зарабатывал на мойке, уходило на оплату дороги, учебников и других школьных принадлежностей. За последние полгода Малкон был всего четыре раза в школе и старался готовиться дома, чтобы совсем не забрасывать учёбу.
«Как странно», – подумал Малкон, подходя к своему дому. Возле него собрались люди. Одни что-то обсуждали, некоторые кричали, меньше плакали. Он увидел разбросанные вещи, полицию, старого бородатого врача, который накрыл лежащую на тротуаре женщину простынёй. Малкон непонимающе подошёл ближе, ему не хотелось верить предчувствиям. Врач, обернувшись, взглянул на тощего мальчишку в старой, пожелтевшей от отбеливателя рубашке школьника. Увидев руку, которая показалась из-под простыни, мальчик упал на колени, роняя потёртую сумку, из которой выпали учебники.
Слёзы застилали молчаливое лицо, Малкон не издал ни звука, он приподнял простынь и увидел лицо мамы, с маленьким отверстием у виска, где запеклась тёмно-красная кровь. Малкон не верил, что мамы больше нет в живых, ощущая себя как будто в тягучем киселе, которым стало окружающее пространство. Руки мамы холодные, он сжал её ладонь. Малкона потащили, схватив за плечи, он обернулся, видя, как доктор шевелит губами, но ничего не мог разобрать из его слов. Сверлил глазами бородатого мужчину в белой униформе и был не в силах произнести ни слова.