- Так точно.
- Тогда я понимаю твоё любопытство. Но ты говоришь, что ошибся на его счёт. Почему?
- Он слишком слаб.
- Конечно. Ведь совсем недавно провёл Поединок Чести. Насколько я помню, ему неслабо досталось.
- И всё же, будь он тем самым, то раны, нанесённые простым ваном, показались бы лёгким толчком. Парень же оказался избит до полусмерти.
- Тоже верно, - согласился Эмма. – Но ты ведь пришёл ко мне непросто так. Надеюсь, в твоей голове появились новые идеи, где искать.
- Всё верно, господин. Мне известно местоположение ещё нескольких ванов, и если вы позволите…
- Сусаноо, посмотри на меня, - приказал Эмма, и когда парень поднял на него глаза, продолжил: - Я дал тебе задание. Но ты до сих пор приходишь ко мне с плохими новостями. Как долго это будет продолжаться?
- Простите, господин, - тот вновь опустил взор. – Я надеялся, вы позволите взять с собой…
- Нет, - отрезал Верховный. – Об этом никто не должен знать. Разговор не единожды обсуждался.
- Но она может…
- Я сказал нет! – злобно произнёс Эмма. И его голос пронёсся по сводам дворца, отчего задрожали стены. – Даже не думай о ней. И не подходи. Всё ясно?
- Как скажете.
- Тогда пошёл прочь.
- Слушаюсь, господин.
Парень поднялся на ноги. И с опущенной головой медленно попятился к выходу. В тот момент он люто ненавидел Верховного. Но утешал себя мыслью, что рано или поздно всё закончится и явно не в пользу экипированного бога.
- Что думаешь делать, Тсукико? – спросил Джиро.
Мы втроём сидели в его кабинете. Я, старик и его сын. Раны практически заросли, и моё самочувствие заметно улучшилось. Как и настроение. У глав клана тоже. Однако, стоило перевести взгляд на Акайо, как в душе снова появлялась злость.
Чёрт возьми, если бы ты тогда не прогнал Саторэ, то всё было нормально.
- Можешь высказать, всё, что посчитаешь нужным, - кивнул старик, видя мой взгляд. Он наверняка обо всём знал.
- Простите, Ито-сама, но мне нечего сказать.
После того как они зашли ко мне в комнату вместе с Изуди и сказали о Возрождении, я вернул свёрток Акайо. И попросил больше никогда его мне не давать. Да, был жутко на него зол. Однако не мог ничего изменить. Семья крестьянина погибла. А в моей приёмной семье не принято повышать голос на отца.
- Давай мы закроем этот вопрос раз и навсегда, - снова заговорил старик. – Мой сын приказал твоим знакомым уехать прочь от поместья. При этом щедро наградив. Разве он в чём-то виновен?
- Я… - на мгновение замялся, но потом твёрдо посмотрел на сидящих. – Да. Следовало позвать меня. Саторэ приехал по моей просьбе. Я хотел помочь ему.