– Держать строй!
И это всё несмотря на то, что фамилия Майор – была настоящая.
– А эта, как ее, знаменитая апельсиновая-то есть хоть? – спросил он.
– Была, – ответила буфетчица, – да кончилась.
– Давно?
– Лет тридцать назад, кажется. Теперь тоже есть, но тока фанта.
– Нет, она слишком сладкая, а у меня подозревают диабет.
– Что значит, подозревают? Взяли бы да проверили.
– Боюсь. И знаете почему? Боюсь тогда в Берендей не пустят.
– Кто? – испугался даже Михаил.
– Диабет.
– Действительно, вдруг его на самом деле нет.
– Ну, вы выбрали что-нибудь, а то я сама хочу пойти выпить кофе.
– Может быть, и нам кофе? – спросил Михаил.
– Оно хотя бы с пенкой? – спросил Майор.
– Кофеварка немецкая, – ответила барменша, – Эрика Краузе.
– Эрика? Чё-то не слышал, – сказал Германн Майор, – а ты? – он хлопнул по плечу напарника.
Правда, напарниками они не были, а так приняла решение барменша. И выразила свою мысль фигурально:
– На дело собрались?
– Естественно, – только и мог ответить Миша, у которого ноги были не то, что коротковаты, но было бы лучше, как часто думал он:
– Если бы они могли вытянуть его рост со 175-ти до 185-ти санти. – Другие не особенно жалуются и на 165, даже на 160, а тут, действительно закономерно:
– Очень надо 185. – Нет, тянут уже, но где? Неизвестно. Тем более известно, что надо для этого дела ломать прежние нохги:
– Обязательно. – Не хотелось бы лишаться того, что есть во имя того, что хочется. А с другой стороны, так могут и признать:
– За чужого сына. – А без родословной, может статься:
– И посмеяться, как следует не разрешат.
А так надо чего-то вот так уж, позарез, побежал на коленках к президенту, да и лбом в окружающий газон мрамор:
– Мол, ничего не боюсь, а лоб расшибу, если надо.
Дайте только пятикомнатную на Кой Кого, и семь гектар, как у Поз на Рижском шоссе. Впрочем, а сколько у Любви Усп? Может и мне столько же попросить? Кусты, любовь, деревня, праздность, сирень – я предан вам душой, всегда я рад замерить разность между смородиной и мной. Клубника – вечная подруга народа местного, как знать:
– Приду с ней утром, а ты ишшо ванну – на четвертом этаже:
– С картошкой будешь принимать.
– Какое дело?
– Вот? – слегка поперхнулся Миша толстой пенкой.
– Я грю, может и меня с собой возьмете? – спросила буфетчица.
– Ты, чё, в натуре, Сонька Золотая Ручка, что ли? – мрачно осведомился Майор.
– Та не, я ар… я ар…
– Не можешь выговорить? – тоже приготовился к худшему Михаил.
– В армию хочешь? – Германн осмотрел ее с головы до ног и обратно, заглянув даже за прилавок, где они были – чуть выше колен. – Скромно.