В аудиторию, где должна состояться лекция, идти было рано. Ирина поднялась на второй этаж и, минуя Главный Зал, прошла в Библиотеку. В высокие окна лился солнечный свет, и застывшие на полках фолианты неодобрительно взирали на того, кто решил извлечь одного из них из уютной темной ячейки. Ирина села за свой любимый столик, открыла электронный ящик-библиотекарь и, быстро постучав по клавишам, выбила: «Журнал по литературе, наукам и библиографии» за 1913 год, под редакцией М.О. Вольфа». Длинная лента транспортера тихо загудела, вдалеке щелкнула дверца ячейки, и к Ирине тихо поплыл старый журнал двухвековой давности. Осторожно взяв его в руки, Ирина нашла то, что хотела – анкету «Интересуется ли наша публика новейшей русской поэзией?» К сегодняшнему семинару девушка готовила доклад о русской поэзии начала двадцатого века.
«Интересно, из 3429 опрошенных поэзией не интересуется 81 человек, но современную им русскую поэзию не признает гораздо больше – собственно, почти все, кроме шестисот человек, – считая ее оторванной от реальной жизни, напыщенной и уродливой. И при этом наиболее выдающимися поэтами опрошенные признали Бальмонта, Якубовича и Фофанова! Бальмонт – еще куда и шло, но никакого Якубовича я вовсе не знаю, а про Фофанова, возможно, и слышала, но никогда не читала ни одного его стихотворения. А вот любимого мною Гумилева словно вообще не существует, его не упомянул ни один человек».
Ирина, быстро водя серебристым карандашиком по экрану записной книжки, написала вывод: «Читатели начала двадцатого века увлекались скорее модными, чем действительно талантливыми стихами. То обстоятельство, что среди анкетируемых было много простых людей, отразилось на отрицательном отношении к футуристам и модернистам. Многие поэты обнаруживают незнание теории поэзии и не могут в должной мере проявить свои дарования, коверкая русский язык, демонстрируя узость общекультурного кругозора и неразвитый вкус».
За спиной Ирины раздались легкие шаги, повеяло ароматом «Утренней звезды». Так появлялась только ее лучшая подруга Нина Этуаль. Положив узкие ладони Ирине на плечи, Нина, не здороваясь, зашептала ей в ухо:
– Сегодня вечером в Римском Зале будет читать свои стихи Илларион. Пойдем?
– Ты же знаешь – у нас вечером занятие по японским танцам, – так же шепотом и тоже не здороваясь отвечала Ирина.
– Мы успеем, чтения начнутся позднее.
– Тогда я не попаду на последний аэробус.
– Не беда, переночуешь у меня.
Ирина без колебаний согласилась – что могло сравниться с удовольствием слышать бархатный голос Иллариона, декламирующего свои стихи!