Ройбен молча смотрел на королеву.
– Почини, – приказала она.
Ройбен сделал шаг вперед, не представляя, чего именно она хочет от него. Хоб поднял голову, обратив к нему бледное от страха морщинистое лицо. Ройбен попытался улыбнуться, подбадривая его, но, казалось, это заставило маленького фейри только сильнее задрожать. Ройбен задумался, будет ли хоб стоять тверже, если его связать, и тут же почувствовал, как отвратителен себе за эту мысль.
– Отруби ему ноги, чтобы стали одной длины с руками, – раздался голос.
Ройбен поднял взгляд. Другой рыцарь – с темными волосами, в темном плаще – подходил к трону Никневин. На голове у него тускло поблескивал металлический обруч. Он широко ухмылялся. Ройбен однажды уже видел его. Это был рыцарь, которого королева Никневин отослала в Благой двор в знак мира между двумя дворами. Двойник Ройбена по положению. Впрочем, Ройбен мог предполагать, что служба этого рыцаря была значительно легче его собственной. При виде его сердце Ройбена забилось в отчаянной надежде. Возможно, их обмен подошел к концу? Неужели он наконец-то вернется домой?
– Нефамаэль, – сказала королева, – неужели Силариэль от тебя так быстро устала?
Он фыркнул.
– Она отправила со мной послание, хотя и слишком незначительное. Я скорее поверю, что просто не нравлюсь ей. А вот вам, насколько вижу, сделка пришлась по вкусу.
– Не представляю, как смогу разлучиться со своим новым рыцарем, – согласилась Никневин, и Ройбен учтиво склонил голову. – Ты собираешься сделать то, что предложил Нефамаэль?
Он глубоко вздохнул, стараясь обрести спокойствие, которое давно потерял. Каждый раз, обращаясь к королеве, Ройбен боялся сорваться и высказать все, что он думает о ней.
– Я сомневаюсь в эффективности подобного плана. Позвольте лучше я займу место хоба. Я не пролью ни капли вашего вина, госпожа.
От восторга улыбка Никневин расширилась. Она повернулась к Нефамаэлю:
– Он так мило упрашивает, разве нет?
Нефамаэль кивнул, хотя у него это явно не вызывало такого восторга, как у королевы. Его желтые глаза впервые, казалось, внимательно оценивали Ройбена.
– И совершенно не беспокоится о собственном достоинстве. Полагаю, вы должны находить это чем-то новым.
Она рассмеялась ледяным смехом, который вырывался из ее горла со звуком, будто ломался лед на поверхности глубокого озера. Где-то в большой полутемной пещере заиграла арфа, и Ройбен содрогнулся при мысли, из чего могли быть сделаны ее струны.
– Что ж, будь моим столом, Ройбен. Посмотрим, действительно ли ты не дрогнешь. За каждый твой промах отвечать придется хобу.