Отец тем временем продолжил рутинную работу по дому. Он тщательно протёр стол, затем начал мыть тарелки и чашки, оставшиеся после ужина. Закончив, он попробовал еду и, по-видимому, решив, что она уже готова, снял посудину с печи.
Поставив горшок на столик, отец перевёл взгляд на окно. Девочка почувствовала его беспокойство.
В голове тут же всплыла ссора, произошедшая неделю назад. Отец настаивал на том, что матери не следует ходить на охоту в её состоянии. Мама, конечно же, не согласилась, поэтому они решили уладить конфликт их любимым способом – дракой (хотя её родители предпочитали называть это спаррингом). Из-за того, что папа явно сдерживался, мама без труда одолела его, и ему неохотно пришлось уступить ей в этом вопросе. Воспоминание о том, как мать втоптала отца в грязь (буквально), невольно заставило девочку фыркнуть.
Отец резко перевёл взгляд на приоткрытую дверь, где, конечно же, заметил её маленькую фигуру. Поняв, что её засекли, Дарина поспешила залезть под одеяло и притвориться спящей. Она не хотела, чтобы папа снова ругал её.
– Дарина. – Взяв со стола свечу, отец открыл дверь и медленно вошёл в окутанную тьмой комнату.
Девочка не ответила, надеясь, что он уйдёт.
– Я знаю, что ты не спишь, можешь не притворяться. – Он поставил свечу на тумбу, после чего скинул с неё одеяло.
Дарина не сдвинулась ни на дюйм, упорно продолжая делать вид, что спит.
– Дарина, давай поговорим, – тихо проговорил он.
– О чём? – поинтересовалась она, откинув притворство.
– Я хочу понять, почему ты тогда взяла материнский лук без спросу и побежала прямо на стадо. Раньше ты никогда не вела себя так безрассудно, что случилось? – На лице отца отразилось беспокойство.
Как и в прошлые разы, когда родители спрашивали о мотиве столь опрометчивого поступка, девочка молчала. Спустя минуту оглушительной тишины, отец решил оставить её одну.
– Я думала, что если поймаю Вэйнхорна, то докажу вам, что достаточно взрослая. Я думала… что, может быть, тогда вы бы разрешили мне увидеть мир за пределами долины, – прошептала она, проводя круги на белой простыне.
– Но тебе всего десять…
– Мне почти одиннадцать! – резко вскочив, воскликнула Дарина. Ей надоело, что родители обращаются с ней, как с новорождённой, хотя мать в том же возрасте уже тренировалась с оружием! Успокоившись, она тихо выдавила: – Мне почти одиннадцать, а я до сих пор не знаю никого кроме вас с мамой. И… у меня нет друзей.
– Разве мы с мамой тебе не друзья? – попытался отшутиться отец.
– Родители не могут быть друзьями! Вы же родители! – прокричала девочка в гневе, после чего обиженно зарылась головой в подушку.