– А ну-ка, повтори! Да быть такого не может! Дела-а… – Яга почесала ногтем крючковатый нос, покивала своим мыслям и хлопнула в ладоши. От растерянности в ее лице не осталось и следа. Она была готова действовать со всей решимостью. – Так, значит, вы двое, донесите весть до жителей чащи лесной, а потом возвращайтесь и следите за ним. А мы… Мы будем готовиться!
Птицы гоготнули ей в ответ и взлетели, а Яга развернулась на пятках и поспешила к своей избе.
– Избушка, а, Избушка! Встань ко мне передом, а к лесу задом!
И заскрипела изба на курьих ногах, заворочалась, исполняя приказ хозяйки. Поднялась Яга на порог и взмахнула рукой:
– Встань, Избушка, к лесу передом!
И вновь заскрипела изба. И шагнула Яга в Тридевятое царство.
***
– Иван Царевич!
– Добрыня Никитич!
– Бито!
Кащей поскреб ногтями по черепу, осматривая веер из потертых карт в когтистой руке. Из золотистых рамок на него глядели знакомые издавна лица славных молодцев и красных девиц, но из всех портретов – совсем от него сегодня удача отвернулась! – ни одного богатыря. Горыныч ухмылялся всеми своими тремя головами, обыгрывая Кащея уже пятую партию подряд.
– Василиса Премудрая!
– Беру, змей проклятый!
Карты на руке у Бессмертного росли в количестве с неумолимой скоростью, он чесал затылок, хрустел пальцами и закатывал глаза на каждый ход соперника. В конце концов, из лап хвостатого на стол полетела последняя карта, и из горла Кащея вырвался недовольный хрип.
– Ну, что, еще разок?
– Хватит, надоело, – Кащей прищурился, откидывая от себя карты. Горыныч шумно вздохнул, выпуская из средней головы облачко дыма.
– Скука бессмертная, – заключила левая голова.
– Не то слово, – подтвердила правая. Змей растянулся на каменном полу, застланном медвежьей шкурой, и головы его легли на сложенные лапы самым тоскливым образом. Дни в Тридевятом царстве уже давно превратились в один бесконечный день. Даже люстра из птичьих и крысиных черепов покачивалась от гуляющего по просторной зале ветра в каком-то особенно размеренном и неинтересном темпе. Она напоминала маятник часов, отмеряющий нескончаемые секунды и неисчислимые часы.
– И куда подевались все герои? – запричитал Горыныч. – Давно никто не рубил мне шеи. Меня так веселили удивленные лица этих смельчаков, когда головы начинали отрастать обратно, – морды Змея расплылись в улыбке: воспоминания о далеких временах и удалых молодцах грели его огненное сердце.
– Каждый второй норовил залезть в наши владения, – подхватил Кащей. Он сложил руки за головой в позе мечтателя, и локти его хрустнули. – И каждому по игле подавай, да по красной девице. И сколько раз я гибель свою сыграл, не сосчитаешь! То-то были времена…