Мужчина, назвавший себя Константином Ивановичем Ставропольским, после разразившихся громких скандалов с островами, был не Константином, и даже не Ивановичем, и совсем не Ставропольским, а неким тёмным Некто.
Полиция находила много Константинов Ивановичей Ставропольских. Их привозили в хутора, которые подверглись стремительным налётам, так называемого Ставропольского, показывали хуторянам, но хуторяне твёрдо отвечали, что это вовсе не он. Тот был стройным, высоким, с весёлым лицом, в сухих штанах (особая примета), а эти какие – то зачмоканные чалдоны и в мокрых штанах. Кроме того, и морды у них были кислые и слезливые, не такие, как у Константина первого, и ковбойской шляпы у них нет, и чёрных очков. Словом, не то, не то…
Чтобы найти не то, а то, полиции пришлось раскошеливаться. На задержанных надевали купленные и ковбойские шляпы, и чёрные очки, и сухие, непромокаемые штаны – нет, не тот. Убей Бог, но не тот.
Отказ хуторян признавать в задержанных Константинах Константина первого так разозлил полицию, что она крепко подсела в нервах и подумала отдохнуть, но заработавший сверху кнут вздыбил, отдых отодвинули и решили провести, самые что ни на есть, масштабные захваты. В результате пересажали всех Константинов в округе и с другими отчествами, и с другими фамилиями, без учёта возраста, а это нагнало такой страх на мамок – хуторянок, что они перестали давать это проклятое имя родившимся младенцам и начали пристёгивать им имена, которыми обладали чиновники в высших эшелонах власти.
Заметим, что Константин первый уже осчастливил мечтой несколько подобных хуторов. В этот раз он решил сделать заключительный, мажорный аккорд, так как знал, что слухи о нём распространяются со скоростью, гораздо большей скорости его «Мерседеса».
Возле крайнего дома на лавочке сидел старик, положив заострённый, костлявый подбородок на отполированную ручку сучковатого костыля.
– Как здоровье, дедуля, – вежливо спросил Константин первый, вылезая из машины.
Он считал, что в его делах первостепенное это – вежливость, вежливость и ещё раз вежливость с незаметным оттенком темноты.
– Как у молодой коровы, которую трактором волокут на бойню, – отбрил дед.
– Понял. Вопрос снимаем. Не по годам ты, дедуля, мудрый.
– А ты откуда взялся? – прилип старик. – Я такой хари среди хуторян не видел.
Припёк.
– Дедушка. Не харя, а лицо. У тебя язык амазонских племён Коковалов,
– Ладно. Будь, по – твоему, рожа, – ввинтил дедушка. – Согласен? О Ковалах не слышал, а о Ху. валах слышал
Дед постучал костылём о землю.
– Согласен, – махнув рукой, сказал Константин первый, поняв, что навести прямую дорогу между собой и стариком ему не удастся, а кривую без проблем может навести костыль. – Работаю по поручению самого, самого высокого городского начальства, – бодро начал он. – Постановили вашим хуторянам срочно помочь. Один русский мудрец так сказал: помогай другим и другие помогут тебе.