Интересно, к чему бы это?
Говорят, умершие родственники к добру не снятся. Они предвещают болезни, а то и ещё чего похуже. Поля перевернула подушку и проговорила: «Куда ночь, туда и сон прочь». Ей совсем не время болеть. Или чего хуже. И так уже две бригады в половинном объеме ездят на вызовы. Нет, ей болеть никак нельзя. Она зевнула, потянулась… Телефон с тихим стуком упал на мягкий ворс прикроватного коврика. Люди говорят: «Знал бы, где упадешь, соломки бы подстелил». Полина знала. Она знала, что она может упасть везде, в любой момент времени. И сломать/разбить/раздавить/порвать/сжечь в процессе всё, что угодно. Своё и чужое. Поэтому соломку она стелила всюду, где была возможность.
Она улеглась на бок, сложила ладошки под подушкой и поплыла обратно в сон…
Теперь она видела перед собой мрачную крепость с каменными стенами в пятнах лишайников. В дырах оконных проемов не было стёкол, зато были решетки. Поля скользила взглядом по стене в разводах и потеках, будто что-то искала. Но окна были пусты. Лишь в одном она увидела молодого человека. Он был красив на западный манер. Худощавое лицо, высокие острые скулы, прямой острый нос, острый волевой подбородок. Острый, пронизывающий взгляд светлых (почему-то Полина была уверена, что зеленых) глаз. Он стоял у окна и держался широкими ладонями за прутья решетки. И смотрел на нее.
И тут сработал будильник. За окном уже было светло, июньское утро начинается в полпятого утра. А в семь солнце уже светит почти как полдень. Поля собралась и выскочила на улицу. Она шла, задумавшись о странных снах, и потому чуть не споткнулась о девушку, которая застряла в решётке ливнёвки и пыталась вытащить из щели каблук своей шпильки.
– Вы бы разулись, – посоветовала Поля незадачливой блондинке
– Разувшись каждая сможет, – возразила девушка и продолжила крутить ногу.
Каждый сам кузнец своего геморроя. Полина как медик была в этом убеждена, потому лишь пожала плечами. Прежде чем продолжить свой путь к остановке она непроизвольно подняла взгляд на дом… и наткнулась на острый взгляд зеленых глаз в окне второго этажа.
Меня разбудили волшебные колокольчики, которые исполняли удивительную мелодию. Но я хотел спать. А колокольчики, хоть и были волшебными, не давали. И даже раздражали. Я открыл глаза… и увидел себя.
Я – тот я, которого я видел, – лежал, раскинувшись, на всём белом. В парадной одежде и сапогах. Этот Я – грязная свинья. Лицо было видно нечетко (как и всё тело), но это скорее была морда, чем лицо. Глаза красные, опухшие, узкие щелочки вместо глаз, – как есть свинья.