– Когда настанет твое скоро?! Еще немного, и я вмерзну в седло! – без злости, с иронией, сказал наемник.
– Еще немного придется подождать. Я не умею колдовать! – с издевкой в голосе, скрывая широкую улыбку за поднятым воротом куртки, ответил паренек.
Наконец еловый строй стали прорезать голые стволы уснувших в ожидании лета лиственных исполинов. Снежные бураны, преследовавшие людей, улеглись. Стало видно куда дальше, сплошная завеса облаков была прорвана, и через образовавшиеся просветы в застывший мир прорвались яркие лучи уходящего за горизонт Ченезара3. Его красный лик торжественно засиял над сине-белым безмолвием зимнего леса. Буря смиренно стихла, преклонившись пред величием и великолепием покидающего мир людей небесного светила.
Зимник вывел путников к стоящему в лесной чащобе добротному высокому деревянному срубу, на крыше которого взгромоздилась пушистая снежная шапка. Приметив гостей, из дома тут же выбежали несколько человек, когда путешественники спешились, они занялись лошадьми.
– Хорошо, – с облегчением сказал Иль, входя в услужливо распахнутую перед ним Мстивом дверь лесной обители. – Думал, помру, замерзнув в этих кнезовых4 лесах.
– Холод не самое страшное, что тут есть, – заметил проводник.
Верлас, кряхтя, похлопывая себя по закоченевшим ногам и плечам, шел следом за Гатаром, поеживаясь, спеша попасть внутрь жилища.
– Это точно, страшнее всего тут белка, – подмигнув парню, широко улыбаясь, сказал наемник.
– Белка?
– Она самая. Вот вольешь в себя местного пойла лишка, и она придет к тебе, застигнет, так сказать, врасплох!
Оба засмеялись. Мстив, оставаясь снаружи, стал затворять за гостями дверь.
– А как же ты? – не дав двери полностью закрыться, вставив в проем сапог, спросил наемник, резко став серьезным.
– Надо проследить за тем, чтобы лошадей накормили, да и разобраться с поклажей. Я мигом обернусь.
Хотя слова не убедили Верласа, он убрал ногу из проема, подмигнул Мстиву и, погрозив ему пальцем, шагнул за порог. Ему в лицо пахнуло вожделенное тепло. Гости оказались в просторной комнате, в середине которой стояла необъятная, обмазанная глиной, покрашенная в белый цвет печь. На ней и по трем сторонам вокруг нее были устроены лежаки, застеленные шкурами, что заменяли привычные для гральцев одеяла. Из мебели имелись широкие деревянные лавки и столы.
– А чем тут кормят? – потирая руки и бесцеремонно усаживаясь к столу, спросил Верлас.
– Ячменная каша, ржаные лепешки и суп с зайчатиной! – доложил мужичок, что расстилал на одном из столов чистую скатерть. – Прошу ко мне. Накормлю и напою, голодными не уйдете.