Он опустил голову и посмотрел на него. На мгновение ему померещилось, что и фонарь уставился в обратную и перестал мигать. «Вот это иллюзия… а может, и нет… гляди на снежинки!» При подлете к шарам света хлопья устремлялись друг к другу, словно для сцепки. «Они за одно? Они живые?» – «Они мои дети…» – прозвучало в мозгу ему ответом. Он опять испытал то же чувство ступора, как недавно в карбанте. Ему почудилось?
Он присел. Одно воспоминание из прошлого присело вместе с ним. Последняя высадка на базе «Кубина-7» на Нептуне перед Галактической таможней, их компания из 9 капитанов Неба. Среди них она, лучезарная Атталея. Влюбился, влюбился как в одном из тех пыльных романов из Архива… и привязался. А сейчас вспоминал об этом с дурацкой улыбкой посреди немого мрачного пустыря. Перед отправкой на границу они вместе поднялись на гору Сватера. Точка заходящего солнца еле угадывалась в зеленоватой дымке вдали. Падал колючий снег, острия снежинок цеплялись за ткань космостюма, образуя слой серебристой мерцающей чешуи. Снежинки Нептуна хрупкие, но более материальные, чем земные, достаточно невесомые, чтобы часами висеть над поверхностью, зеркально гладкие, отражающие блеск солнечного света. Первое время постоянное мерцание его отвлекало, но потом стало привычным и полюбилось. Перед каждым движущимся существом или предметом снежинки расступались в стороны, чтобы серебряным роем сомкнуться вслед.
Он стоял позади нее и любовался ее силуэтом в свечении снежинок, подсвеченных уходящим солнцем. Как ей шли изумрудные искорки отсветов на Нептуне в перекличке с травяным блеском глаз Земли… «Ведьма,» – подумал он, смеясь в душе.
«Что за наваждение,» – тряхнул он головой, силясь отогнать миражи прошлого. – «Это все снег, как учили,» – и усмехнулся. Рукой дотронулся до сугроба в желании слепить пальцами комок, но, к удивлению, не смог. Глупость какая, второй рукой он попытался проделать то же самое, и опять безуспешно. Пальцы попросту не могли проникнуть в толщу снега! На вид рыхлый, пушистый, привычный, снег лежал уплотнившимся, сгруппировавшимся телом. Оно будто затаилось, насторожилось и притихло в сговоре с фонарем.
Упавшая на рукав снежинка, на вид крупнее остальных, оказалась достаточно тяжелой, чтобы ее падение физически ощутить, и при пристальном рассмотрении совсем не походила на те демонстрационные экземпляры с шестью лучами из Особого отдела. «Сегодня определенно день открытий!» – подумал он, вспоминая утреннее происшествие. Он стряхнул ее, но вопреки земному притяжению, снежинка описала волнообразную траекторию, и, пока приземлялась, он готов был поклясться, соседние хлопья едва заметно сдвинулись, кто правее, кто левее. Послышался щелчок – будто пазл стал на место.