– Матушка, – Этьен аж поперхнулся, – но ведь Раймон жив! Да и зачем вам это?
– Для меня Раймон Делакруа всё равно что мёртв, – отрезала мать, на миг утратив свою приторную маску, и Этьен почувствовал, что закипает. Раймон был лучшим на свете старшим братом, а то, что свернул на кривую дорожку и стал пиратом – так это с каждым может случиться.
– А кроме того, дитя моё, как бы ни было больно это признавать, мы в бедственном положении, – немного успокоившись, прибавила матушка. – Твоим сёстрам пора выезжать в свет, а в семейном бюджете образовалось… отверстие.
– Почему же я раньше об этом не знал? – удивился юноша.
– Мне не хотелось тебя беспокоить, – маркиза обворожительно улыбнулась, – ведь ты ещё так юн… Тебе совсем необязательно думать обо всём этом, Этьен. – Мать с надеждой подалась вперёд. – Просто дай разрешение.
– Я посмотрю бухгалтерские книги, – уклончиво ответил Этьен, сворачивая салфетку, – и решу, что можно сделать. Но продавать вещи Раймона мы не будем.
Весь вечер и всю ночь Этьен провёл над книгами, при свечах. Что-то не сходилось. Он ещё мог объяснить резкий скачок доходов пять лет назад – смена сюзерена всегда сопровождается раздачей привилегий, а новый герцог Рандарк прибыл как раз тогда. Но эти странные колебания в период, когда счетами заведовал Раймон, и резкое увеличение расходов на листах, исписанных почерком матери…
За завтраком Этьен поинтересовался:
– Лиана, как часто ты обновляешь гардероб?
– Четырежды в год, – старшая сестра гордо приосанилась.
– И сколько платьев ты покупаешь?
– Десяток или полтора. А что?
– Так… – Этьен помрачнел и обвёл стол взглядом. – А вы?
– Столько же, – пискнула Миранда, и Ирма поддержала её кивком.
– Этьен, я не понимаю в чём… – начала было мать, но он её перебил.
– Четыре умножить на полтора десятка… пусть даже на дюжину… и на… ага… плюс шляпки и туфли… – бормотал маркиз и вдруг стукнул ладонью по столу. – Всё сходится! Любезные сёстры, вы тратите на туалеты слишком много средств. Богатый гардероб уместен, когда денег куры не клюют, – развил свою мысль Этьен, – а не когда семья едва сводит концы с концами.
– Но, Этьен, – возразила матушка, – девочкам что теперь, не выезжать в свет? Так и жить до старости в этом… родовом поместье?
– Мы не можем увеличить поборы, – покачал головой маркиз. – Крестьяне сейчас под гнётом королевских налогов. А других источников дохода не наблюдается.
– Поэтому я и предлагаю продать вещи Раймона, – мягко напомнила мать. – Ему они уже вряд ли понадобятся.
– Я не могу этого допустить. – У Этьена сердце рвалось на части при мысли об утрате последней связи с братом – вольной, как ветер, морской птицей.