– Простите, у вас шина спущена, сказал Петр Николаевич, показывая на спущенное колесо.
– О, вы русский – обрадовался водитель, выходя из машины, Улаф Хансон – представился он. У толстяка был сильный акцент, однако русские слова он выговаривал правильно. Мужчины познакомились и подошли к колесу, которое было в плачевном состоянии. Улаф был явно в растерянности и Петр Николаевич невольно почувствовал превосходство: для русского водителя, подобные неприятности проблемы не представляют. Водитель вел себя очень дружелюбно, и Петр Николаевич решил предложить ему свою помощь. Судя по всему, Улаф понятия не имел, как приступить к замене колеса и Петр Николаевич взял инициативу в свои руки. Операция не заняла и пяти минут. Хансон был в восторге от такой оперативности. Он торопился, однако вручил Петру Николаевичу свою визитку и настоятельно просил позвонить ему по телефону в этот же вечер.
Петр Кулагин с детства имел склонность к общественной работе. Он был активным пионером, потом стал активным комсомольцем, был комсоргом класса, а последние два года учебы – комсоргом школы. Техникум он закончил не блестяще, однако и в техникуме активно занимался комсомольской работой. В армии Петр вступил в партию и был парторгом роты. Это приносило свои плоды. Хоть он и был дважды бит сослуживцами, но его побаивались не только сержанты, но даже офицеры. А замполит полка относился покровительственно и в обиду не давал.
После армии Петр стал работать в порту по специальности и без усилий стал парторгом ремонтно-механического участка. Он хорошо запомнил наставления армейского замполита, который говорил, что карьеру можно сделать, только будучи активным и грамотным коммунистом. Петр поступил в вечерний университет марксизма-ленинизма. Его партийное рвение и склонность к компромиссам было замечено руководством, и вскоре он был избран, а точнее назначен, парторгом порта. Это уже была освобожденная должность, которая давала Кулагину тайную власть даже над начальником порта. Эта должность также могла служить хорошим трамплином в горком и даже в обком партии. Карьера складывалась удачно, но требовалось соблюдать правила игры. Эти правила Петр усвоил быстро: с одной стороны они подразумевали лицемерие и ложь, с другой – подобострастие и готовность к унижению. Нужно было уметь говорить одно, думать другое и делать третье. Петр научился действовать и жить, как требовала партия, однако постоянный конфликт с самим собой не прошел для него без последствий. Петр стал ненавидеть. Он ненавидел всех этих склонных к пьянству и воровству, забитых и униженных, всегда готовых на заклание рабочих. Он ненавидел надутых и тупых, беспринципных и безынициативных многочисленных больших и маленьких начальников, которые ни за что не отвечали, ничего не делали и только быстро плодились. Он ненавидел подлых и лживых, падких на лесть и взятку работников горкома и обкома партии, которые ценили лишь одно качество – гибкость хребта. Он ненавидел прогнившее и ожиревшее правительство, а также сборище выживших из ума древних старцев, сидящих в политбюро. Он ненавидел страну, в которой довелось родиться, но больше всего он ненавидел перемены. А шел 89 год, и перемены происходили. Неуверенность чувствовали даже самые толстокожие и меднолобые коммунисты. Последняя услуга Петра Кулагина по отправке контейнеров работника обкома была оплачена вот этой путевкой в Финляндию, и эти мелкие подачки Кулагин тоже ненавидел.