Я действовала, как учили когда-то в школе. Подправила пентаграмму, дорисовала криво начертанные значки, на всякий случай с помощью волшебной палочки укрепила защитный контур, неизвестно что этот юноша пожелал вызвать, только тогда с чистой совестью собралась улетать, но любопытство пересилило, стало интересно увидеть, получилось у парня или нет. Осталась на свою голову.
Внутри пентаграммы заклубился туман. Сперва ничего не происходило, я уж было решила — не выйдет. А в следующую секунду до слуха донеслась отборная ругань, и это не маг-недоучка. Я словно оцепенела. Голос завораживал и обволакивал, даже такой грубый. А когда рогатый появился во всей своей красе, он тут же едва не захапал меня в свои загребущие руки. Вот тут-то я и отмерла, взвизгнула и отскочила. Едва увернулась. Что там началось! Магистры, члены совета, обычные преподаватели — все ловили красавца рогатого, а он, будто издеваясь, пытался поймать меня. Еле-еле ноги унесла.
Вот тебе и доброе дело. Кто же виноват, что мы, феи, просто помогаем тем, кто излучает тоску и безысходность, у нас нет разделения на светлое и темное. А в пентаграммах я и вовсе не разбираюсь, мы это проходили поверхностно, только на уровне символов и значков. Услышь наша преподавательница, как я выражаюсь, она бы меня за «значки» на ленточки порвала и сказала бы, что так и было.
С того времени прошло полтора года, а этот рогатый до сих пор является мне во снах, угрожая забрать с собой в свой мир. Он еще что-то говорит, но я не разбираю слов, пытаясь поскорее избавиться от наваждения.
Так, что-то я отвлеклась, мне собираться надо, опаздывать на посиделки не очень хочется. А то потом мне ещё в контору на работу. Да-да, у фей тоже есть работа. Я — сотрудник бюро магических расследований. Иногда помогаю искать пропавшие вещи, отслеживать магический фон. Только на убийства меня не посылают, тонкая и ранимая натура фей такого не выносит. Зато эльфы прекрасные сыщики, они раскрывают любое тяжкое преступление на раз-два. А мне хватает краж и проклятий. Справляться с последними помогает моя пыльца. Стоит обсыпать ею проклятого, и все приходит в норму. Правда и тут без последствий не обходится. Бывает, пыльца вызывает бесконтрольную влюбленность, тогда бедолага несколько часов улыбается всем подряд, обнимается, признается всем в любви. Но ведь это не моя вина, не так ли?
И снова я отвлеклась. Взлетев с кровати, выбрала нежно-голубой сарафан, гармонирующий с моими прозрачными крыльями с голубой и розовой окантовкой, соорудила прическу из длинных светлых волос. Слегка подвела изумрудные глаза, подкрасила и так длинные черные ресницы, мазнула по губам блеском и довольно осмотрела свое отражение. Теперь можно на выход. На всякий случай прихватила накидку, а то договор договором, но вдруг воздушники решат сделать пакость? С них станется.