Циклоп решил произвести предупредительный выстрел, но потерял равновесие и нечаянно попал в нарушителя. Простреленное брюхо неадеквата тут же превратилось в сплошное кровавое месиво, он корчился на земле и визжал, как поросенок, но все никак не умирал. И я вторым выстрелом прекратил его мучения. Труп нарушителя мы скорехонько перенесли на территорию Форта и сожгли. Не хотелось лишний раз получать нахлобучку от Коменданта, а иметь дело с собратьями покойного – тем более.
Интересно, что сейчас со мной сделают эти подонки – сразу убьют или сначала от души покуражатся? Сердцем чую, что правильным ответом является вариант два. Достаточно только взглянуть на их оскаленные рожи, чтобы понять: предо мной настоящие отбросы общества, звери в человеческом обличии, которые испытывают кайф от мучений беспомощной жертвы.
А как все-таки было бы хорошо умереть без мучений. Раз – и в дамках!
Но, наверное, надо быть на хорошем счету у Создателя, чтобы отхватить такую привилегию, как быстрая смерть.
Хотя порой меня посещают мысли, что я уже умер и попал в ад. А раз так, то тут должно быть жарко, как в любой нормальной преисподней.
А вот фигушки! За шесть лет прозябания на этой дефективной планете с неблагозвучным названием Сиротка я не помню ни одного теплого дня. Такие слова, как «жарко» или «солнечно», давным-давно покинули мой лексикон. Зато мой словарный запас пополнился десятком-другим определений дождя: моросящий; обложной; недельный хренов ливень; косохлест; полосовой; ливневый со снегом; ситничек; рвущий небеса дождина.
Ненавижу дождь!
Я был рожден для того, чтобы жить в шато в двух шагах от пляжа, круглый год ходить в шортах и есть экзотические фрукты.
Кстати, о еде… Ведь и у самых отпетых негодяев перед казнью есть право на последнюю трапезу. Так чем же я хуже?
Я бы не стал наглеть и вполне бы обошелся банкой тушенки и кружкой свежесваренного крепкого кофе. И чтоб никаких выкрутасов, никаких отвлекающих маневров – только кофе и вода. Разок закипело – и сразу снять с огня. Я жуткий консерватор в том, что касается кофейка. Латте, мокаччино, фраппучино и прочие макиато – это не про меня. Пусть такую муру пьют девочки.
Впрочем, вкусы у всех разные и спорить о них бесполезно. Например, наш капеллан отец Никон белил кофе эрзац-сливками, Ксюха предпочитала, как и я, черный, а Гуччи добавлял в напиток несколько капель спирта из своей плоской фляжки.
Кофе в Форте не переводился с тех пор, как корабль снабжения по ошибке доставил нам целый контейнер отменной арабики.
А вот с приличной едой было туго.