– Хорошо бы, Наденька, чаю всем, и пренепременно с сахарком, – обратился Владимир Ильич к неспешно подошедшей Крупской.
Она нагнулась и поцеловала его в лоб.
– Нуте-с, приступим к апогею, – Ильич встал, опершись на столешницу, – как угодно величать разлюбезных исполнительниц? – спросил он Дзержинского.
Феликс Эдмундович приподнялся и по-военному вытянулся в струну, начал говорить сухо и по существу:
– Политбюро сначала планировало несколько видов вашей кончины. Бронштейн предложил ледоруб. Бухарин настаивает на ртутьсодержащих препаратах на основе мышьяка. Каменев и Луначарский за выстрел в сердце.
– Позвольте, батенька, как же вы будете в вожде мирового пролетариата и дырки делать? – Ленин резко развернулся к дремлющему в углу Троцкому. – Отчего же именно ледоруб?
– Хорошо бы, товарищ Ленин, захерачить тебе по голове ледорубом, – сонно ответил Лев Давидович, – просто название орудия исполнения не должно звучать пошло и тем более каким-либо образом дискредитировать или порочить. Слово «ле-до-руб» – самое на это подходящее слово. Революционное. Нет в нем ни космополитизма, ни меньшевистской риторики, ни монархических, отвислых слюней. Слово надёжное как бронепоезд. Наше слово, рабоче-крестьянское. Как ядреный хрен, только ледоруб, понял?
– Хорошо, конЭчно, излагает товарищ Троцкий, – аккуратно вставил ремарку Джугашвили, – я бы на месте специалистов из НКВД взял его слова на заметку. На будущее, так сказать.
– Что еще? – Ленин нетерпеливо заёрзал на месте, всматриваясь в лица соратников.
Калинин поправил пенсне и встал:
– Я считаю, что изначальное предложение Надежды Константиновны самое правильное, тем более исполнительниц уже привезли, – сказал Михаил Иванович и устало откашлялся.
Ленин еще раз посмотрел на валенки и лужу и грустно подытожил:
– Ну что же, посему собрание по поводу моего преображения будем считать закрытым.
Все встали.
– А выбранные товарищи справятся с порученным делом? – спросил Ильич и начал неспешно раздеваться.
– Выбирали из Ивановских ткачих, – отрапортовал Феликс, – самых охочих до этого дела выбрали. Комсомолки! Не подведут. Та, что худая, мужика в общежитии насмерть заездила. А вторую вообще и хлебом не корми. У неё, товарищ Ленин, и кличка на фабрике, соответствующая: чёрная дыра капитализма.
Все присутствующие рассмеялись.
Феликс Эдмундович исподлобья посмотрел на женщин. Те в свою очередь соскочили со своих мест и начали быстро оголяться, бросая одежду прямо в лужу у порога.
– Пусть товарищ Ленин не волнуется, – затараторила высокая худощавая женщина с длинными паучьими руками, – отделаем в лучшем виде.