― Совсем забыл, ― беспечно улыбнулся муж и полез во внутренний карман пиджака. Он достал бархатный футляр изумрудного цвета, и у меня сжалось сердце от нехорошего предчувствия. ― Это ты виновата, что я сразу не вручил подарок.
На лице застыла вымученная улыбка. Эдуард опять недоволен мной.
Он в предвкушении моей реакции на подарок открыл футляр, и лицо его потемнело. Неужели что-то не так? Муж не любил, когда мешали его планам. А сейчас подарок грозил стать моей личной катастрофой.
― Я ведь просил надеть платье цвета мха, ― угрожающе произносит Эдуард, а я внутренне сжимаюсь, предчувствуя неизбежное. ― Ты своим бунтарством испортила мой подарок.
Он извлекает на свет изумительной красоты колье из крупных изумрудов в обрамлении бриллиантов, и я понимаю свой промах. Моя ошибка ― голубое платье, совершенно не подходящее для его подарка.
Вот только я помню, что Эдуард ничего не говорил о цвете моего наряда, и я наивно подумала, что можно надеть моё любимое платье. День рождения же всё-таки. Надо было переспросить мужа, чтобы не портить ему сюрприз.
― Прости, Эдуард я запамятовала, так закрутилась с подготовкой обеда, что не вспомнила о твоей просьбе, ― мой голос был полон раскаяния. Я же испортила ему настроение. ― Я сейчас переоденусь. Я мигом.
Развернулась, чтобы бежать переодеваться и не злить ещё больше своим внешним видом, как мою руку сцапала жёсткая рука мужа:
― Поторопись, дорогая, ― от его холодной улыбки кровь сворачивается. ― Обед стынет.
Я кивнула и выбежала из комнаты. У меня всегда были готовы все платья, никогда не знаешь, что пойдёт не так с очередным нарядом. За полгода нашей совместной жизни я ещё ни разу не угадала предпочтения мужа по цвету или фасону платья.
Быстро натянув на себя зелёное платье цвета болотного мха, которое я терпеть не могла, и, не забыв счастливую улыбку, я появляюсь в гостиной.
― Вот теперь ты готова для подарка, ― счастливо улыбаясь, Эдуард застегнул на моей шее колье.
Стало трудно дышать, дорогое колье словно ошейник, одетый мужем, сжало горло.
Соблюдая все церемонии, даже когда мы одни, Эдуард отвёл меня в столовую и усадил на другой конец стола. Дав отмашку слугам начать, разносить блюда, муж, казалось, был поглощён трапезой.
Бросив на него осторожный взгляд, я позволила горькой улыбке коснуться моих губ. Мой двадцатый день рождения. Я родилась во второй день месяца волков. Мама говорила, что у меня будет счастливая доля. Но она где-то потерялась в пути.
Никогда я не была столь несчастна, как сейчас. Даже когда умерла мама, даже когда мы переехали к тётке и стали жить почти в нищете.