Где-то здесь, в роскошном дворце, залитом солнечным светом, веселятся те, кто отправил эквилибров в Сумерки. Пьет вино человек, отдавший приказ серому убийце. Улыбается тот, кто послал тварей ночи за моей матерью. Я пришла во вражеское гнездо, но рядом со мной шел Бастиан, так что я и правда куда больше волновалась насчет платья, а еще…
– Я не умею танцевать, – прошептала я, сжав его руку.
– Я тебя научу, – пообещал он. – Не такая уж сложная наука, если доверяешь своему партнеру.
– Значит, у меня получится, – сказала я в ответ.
Здесь собрались все студенты последнего курса академии чаросвет. Некоторые пришли парами, кто-то гордо стоял в одиночестве. Белое платье Найрин напоминало наряд невесты, а Ронда явилась в красном брючном костюме. Ларг раздобыл где-то алую розу в тон и воткнул ее в карман своего пиджака.
К нам подошел Кейден и представил мужчину, который выглядел таким же эталонным чаром, как и он сам: голубоглазый и златокудрый.
– Эльгред Монтега, мой отец, – сказал Кей. – Себастиана ты знаешь, а это его милая подружка Мэди.
– Моя невеста Мэдерли, – исправил его Бастиан. – Отец уже подписал согласие на помолвку.
Он приподнял мою руку так, чтобы стало видно браслет Альваро. Эльгред изогнул золотисто-рыжую бровь и окинул меня внимательным взглядом.
– Наслышан, – коротко сказал он и без особой радости в голосе добавил: – Поздравляю с помолвкой. Интересно будет узнать, что вам напророчат оракулы. Сейчас они не видят дальше своего носа. Говорят, какая-то птичка спутала все карты.
– Ничего, – ответил Бас. – Карты улягутся, и все образуется. Я лично смотрю в будущее с большими надеждами.
– Как и все мы, мой мальчик, – снисходительно произнес Эльгред, не отрывая от меня взгляда. – Кей, что же ты не пригласишь даму на танец. На правах хозяина дома…
– Я уже пригласил ее, – перебил его Бас. – На все танцы.
– Вам тут нравится, Мэдерли? – не отставал старший Монтега.
– У вас чудесный дом, – вежливо ответила я. – Большой. Столько света.
А еще розового мрамора, лепнины, золота. Все будто кричало о богатстве и роскоши: и тяжелые бархатные шторы с кисточками, и красный паркет, и кадки с пышными пальмами в каждом углу, и золотые клетки с яркими птичками, чьего пения не было слышно из-за музыки.
Когда мы раскланялись, и Бас отвел меня к столам с напитками, я подумала вслух:
– Монтега из дома рыжих котов, и в его доме много красного и золотого… А в твоем? Все сплошь черное?
Бас подал мне бокал.
– Представляю, что ты обо мне думаешь, – усмехнулся он. – В черном-черном городе, в черном-черном доме, жил черный-черный пес.