Я лениво наблюдала как пчёлы, собирая свой последний урожай, проворно перебираются с одного цветка на другой. Армада муравьёв суетливо тащила в муравейник всё, до чего могла добраться. Почувствовала себя частью этого мира: я с той же скаредностью запасалась последними подношениями сезона.
Идиллию моего единения с природой нарушил скрип. Оглянувшись, я увидела, как из коровника выскользнула фигурка в бледно-лиловом платье.
- Ой, Адель, ты его видела?! Он такой хорошенький! А глаза огромные! А ресницы длинные!
Первая мысль, которая пришла мне в голову была: «Опять перепачкалась!», вторая – «Дверь!»
- Дверь! Изабелла, закрой дверь! – крикнула я.
Как и следовало ожидать, Изабелла лишь озадаченно заморгала, а в это время из низкого бревенчатого хлева выскочил некто. Он замер ненадолго, словно осмысливая произошедшее. А потом, сверкнув своими «глазами огромными» из-под «ресниц длинных», рванул со всех своих четырёх ног.
Что тут началось!
Трёхмесячный теленок, которым так восхищалась Изабелла, вырвавшись на свободу, в одночасье превратил цветущий сад в поле боя. Он носился, дрыгая ногами, отчего в воздух взлетали сломанные цветы и комья земли. На суматошные крики садовника Жака прибежали Матильда и Сюзанна. Втроём они пытались изловить эту животину, скакавшую, словно дикий необъезженный жеребец.
Понимая, что от меня пользы никакой, я держалась в сторонке. Правда, при этом удерживала рядом с собой Изабеллу, которая могла, при случае, добавить хлопот.
Сколько длился этот инцидент, не знаю. Скажу только, что заарканить это копытное чудовище, смогли только когда он сам немного притомился. Арест нарушителя был в самом разгаре, когда на сцене появилось новое действующее лицо. Моя матушка. От увиденного она пришла в такой ужас, что некоторое время ничего не могла выговорить. Лишь слегка побледнев, переводила взгляд с одного на другого.
Жак потащил иногда упирающегося теленка за веревку, которую набросил ему на шею, следом шла Сюзанна, добросовестно огревавшая животное хворостиной. Добравшись таким образом до хлева, слуги водворили «арестанта» на место.
- Что здесь произошло? – придя в себя, спросила матушка. – Кто его выпустил?
- Попробуйте-ка угадать, – съязвила Матильда, колыхнув необъятной грудью.
Кухарка величаво возвышалась над растоптанными цветами, словно гладиатор-победитель среди поверженных врагов.
Вернувшийся Жак обессиленно опустился на колени прямо посреди изрытого копытами цветника. Старый садовник расплакался, глядя, во что превратился его прекрасный розарий. От этого зрелища все опешили. Сюзанна засопела носом, тоже готовая расплакаться, а Матильда, в кои-то веки, удержала свой острый язычок. Зрелище и в самом деле удручало. Мне было очень жалко Жака, эти розы были его гордостью. Стоявшая рядом Изабелла, всхлипнув, пробормотала:
