Каким образом она открыла глаза в отведенном покое, Бану не поняла. Но судя по тому, что рядом сидел Гистасп, все обошлось и, скорее всего, все живы. Прочтя в лице госпожи невиданное замешательство, Гистасп пояснил, что почти сразу прибыл еще один гонец, сообщивший, что пурпурные выставили по всему периметру лагеря белые флаги. Однако ситуация в высшей степени напряженная. Иден велел взять под стражу прибывших командиров Бану, потому что «так недвусмысленно нарушить соглашение, которое едва успели подписать, недостойно дочери Пурпурного дома». Энум даже порывался разорвать бумагу, но Иден присмирил сына, убедив не рубить с плеча.
Командиры и старшие офицеры Бану, назначив замены, сдались Ниитасам, войдя в замок, и сейчас содержались под надзором. Теперь все ожидали только того, когда Бансабира придет в себя и предпримет хоть что-нибудь.
Что-нибудь, что определит все.
Бану вновь схватилась за виски.
— Ты видел кого-нибудь? Ты что-нибудь знаешь? Что произошло?
Гистасп кивнул:
— Нииму удалось каким-то образом перехватить Дана и перекинуться парой слов. Судя по всему, Ранди Шаут напал на них всей ордой.
В голове женщины заколотило еще сильнее.
— Сколько погибло перед тем, как им удалось сбежать?
— Почти тысяча.
Бану вздрогнула, зажмурившись так, будто ей со всей силы ввернули в висок громадный ржавый гвоздь.
— Госпожа, — Гистасп подался к танше. — Что с вами?
— Ничего, — измученно выговорила Бансабира, отвела руки командующего и с трудом поднялась с кровати. Гистасп встал тоже.
— К утру дед явно пошлет за вами.
— Это самое позднее, — выдохнула Бану. Ненадолго повисла тишина.
— Что мне делать? — спросила дрожащим и слабым голосом. Совсем не похожим на тот, что уже больше полутора лет привычно раздавал указания. — Мне нужен совет, — выговорила, подойдя к окну и приоткрыв ставни. Широко не распахнешь — если станет ясно, что она уже на ногах, отчитываться и что-то предпринимать придется сейчас же, — но свежий воздух был нужен как никогда. До рассвета, судя по всему, оставалось часа полтора, не больше.
— У… у меня его нет, — так же сдавленно, не своим голосом произнес мужчина. — Простите, у меня нет для вас совета, госпожа.
Гистасп склонил голову — явно раскаиваясь за некомпетентность и принимая наказание, но Бансабира не обратила внимания. Сделав несколько растянутых вдохов, затворила окно и уткнулась лбом в ставню. В комнате было темно — горела всего пара лампад, — но Гистасп, вновь поднявший взгляд, отчетливо это видел. Как и безвольно вытянувшиеся вдоль тела руки.
