Жгуче черные волосы, бледная кожа, серые, залитые хрустальным блеском чуть раскосые глаза, четкий овал лица, высокие скулы, правильные очертания губ – Амгул сидел на кресле в своем кабинете, устало запрокинув голову, и бездумно глядел в пустоту над собой.
Сейчас лидер был доволен волной негодования в Управлении на его решение ответить согласием принять свифов на обучение в Лигу. А это действительно привело Управление в буквальное бешенство.
Прошедшие годы сделали Амгула еще более упрямым и несгибаемым перед, казалось бы, надменностью и неподступностью укрепленных позиций Управления. А ведь было непросто что-то менять после стольких лет власти устоев, призывающих к уничтожению и ненависти.
Несмотря на благоприятное для народа лидерство Амгула, а именно: дерзкими решениями противостоять Штабу, положение в клане оставалось не совсем устойчивое. Свидетельством стали не столь частые, но повторяющиеся волнения и протесты гунънов, которые пока не осмеливались призывать к переизбранию лидера, но требовали вернуть некоторые порядки.
Насколько было известно, беспорядки совершала группа молодых заговорщиков, которые то и дело волновали простой народ кривыми пересудами, вызывая пока только скрытое желание «взбунтовать» - пока не находилось смельчаков на это решиться. Заговорщиков про себя называли «бродячими псами», и поймать кого-то из них было крайне сложно.
Главнокомандующий напрочь отказывался прислушиваться к этим «бунтам» и продолжал вносить изменения, насколько это позволял делать Штаб. Хотя последний пожар на границе оставил неприятный осадок в виде надписи на каменной стене одного из приграничного поселения: «За недоведенное дело! Трус!».
Амгул долго рассматривал вычерченные со старанием и озлобой символы. Но не оттого, что перенял «обвинение» на себя, а из-за интереса. В стороне за заброшенным двором в этот момент он заметил осторожно наблюдющую за ним фигуру. Интерес лидера заключался в азарте первенства: кто первым «сдаст позиции». Амгул, дав приказ поймать неизвестного? Или этот неизвестный, совершив против Главнокомандующего преступление? А иначе для чего ему здесь быть - с повязкой на поллица, чтобы оставаться неузнаваемым, и при этом прятаться, причем довольно хорошо, если не брать во внимание, что от Амгула скрыться все-равно не удалось бы.
В конце концов, неизвестный исчез. Амгул ничего не предпринял, чтобы догнать и выяснить, кто это. Его сбила не сама слежка, а факт женского происхождения наблюдавшего, что совершенно точно привело гунъна к некоторым размышлениям.
