ГЛАВА 1. Подопечный
Люблю смотреть, как ты просыпаешься. Робкий солнечный луч медленно ползёт по полосатому пододеяльнику, взбирается на мускулистое плечо и, двигаясь выше, скользит по щеке к высокому выпуклому лбу, задевая густые брови, щекочет сомкнутые веки, дрожит на кончиках длинных ресниц, золотит светло-русые волосы. Я не выдерживаю и слегка, чтобы не потревожить твой чуткий сон, взлохмачиваю тебе волосы. Губы сами расплываются в улыбке. Ты отвечаешь мне сонной полуулыбкой, и я чувствую, что сегодня будет особенный день.
– Ксюша-а, – бормочешь ты и крепче обнимаешь подушку.
Я закатываю глаза.
Звонок будильника вырывает тебя из сладкого плена сновидений. Морщишься, стонешь, чертыхаешься, но покоряешься неизбежности нового дня и, всё ещё не раскрывая глаз, свешиваешь ноги с постели. Поднимаешься и, пошатываясь и растопырив руки в поисках опоры, бредёшь в ванную.
А я направляюсь в противоположную сторону, чтобы заняться приготовлением бутербродов с сыром и колбасой. Правда, ты до сих пор убеждён, что их по утрам заботливо делает мама, Наталья Дмитриевна.
Потом пьёшь на кухне кофе. Я сижу на столешнице напротив, болтая босыми ногами. А ты смотришь в мою сторону, не мигая, и о чём-то думаешь. Хотя я догадываюсь, кто и что у тебя на уме.
Внезапно твой взгляд останавливается на настенных часах. Глаза удивленно округляются, брови ползут вверх. Да, родной, это я перевела будильник на целых полчаса вперёд, но на то у меня имелись весьма веские причины.
– Чёрт! – бросаешь ты, и каждое такое слово ненадолго парализует меня, убавляет сил.
Недопитый кофе и недоеденный бутерброд остаются на столе. Быстро одеваешься, хватаешь рюкзак, и мы спешим к автобусной остановке. Сплющившись в маршрутке между злыми полусонными людьми, напоминающими шпроты в консервной банке, едем в универ, поэтому не можем увидеть в окно остановившуюся на перекрёстке улиц Пушкина и Почтовой карету скорой помощи, полицейских и разбитую, влетевшую в фуру маршрутку, на которой мы с тобой обычно добираемся к месту учёбы. Лишь сидящие у окна счастливчики своими возгласами «Ох, какой ужас!» и «Кажется, авария» выводят остальных пассажиров из полусонного транса, но ненадолго.
Едем дальше. Я прижимаюсь к тебе сильнее, а ты даже не подозреваешь, милый, что с самого дня нашего знакомства мне хотелось укрыть тебя своими крыльями и никуда не отпускать. И если первое и второе раньше мне удавалось без проблем, то с течением времени, когда ты становишься взрослее, я, как бы того ни хотела, не могу находиться при тебе ежеминутно.
