ГЛАВА 1. Забыться и забыть
Дорога до Днева прошла в каком-то тумане. Даже Котя не смогла меня растормошить и вывести из состояния отупения. В голове все время крутилось — он не захотел меня видеть!
Неужели так сложно было выйти ко мне и поговорить? Мы ведь так толком и не говорили. Слезы удавалось как-то сдержать, но внутри образовалась пустота. Гавр пытался со мной поговорить пару раз, но я отвечала односложно, и он отступал. Чуток отпустило, когда уже проехали Наярск. До наших краев оставалось всего ничего. Дети, даже старшие перевозбудились, носились по всему поезду вместе со щенком. Какой-то хлыщ попробовал сделать было им замечание, но натолкнулся на мой взгляд и резко захлопнул рот.
Фома все же их усмирил, хотя сам довольно улыбался от уха до уха. Все соскучились по дому. Мы были в поезде, но мне казалось, что даже в нем дышится легче. А уж когда высадились в Дневе да увидели ждавшего нас на перроне Мала... Я дала ему телеграмму в день отправления. Доставили, значит, вовремя, раз ждет.
Я так обрадовалась нашему неизменному возчику, его родному лицу, что не удержалась и кинулась обниматься. Мал тоже обнял меня и чмокнул в щеку, уколов усами.
— Ой! Ты колешься! — я отдернулась и прижала ладонь к горящей щеке.
Фома с улыбкой похлопал Мала по плечу, чуть не опрокинув. Гавр стал расспрашивать, что там в деревне, Олег пытал, не заболел ли кто, дети просто верещали. Даже Котя больше не молчала, а болтала без перерыва вместе с остальными с совершенно счастливым лицом. Еще я обратила внимание, что одет Мал очень достойно, не в походно-полевой вариант, а вполне по-городскому. Похвалила. Мал смутился.
Оказалось, что нам в гостинице уже сняли номера. Переночуем, а в Яблоневку поедем утром. Там же ждали два крытых возка и Ирлан. Один опять одолжили в Лесовье, а второй оказался нашим, купили новенький. Всей оравой в двух возках тесновато будет, но уж как-нибудь потерпим.
Ирлану тоже обрадовались, когда добрались до гостиницы и встретились с ним. Даже стены в гостинице, где мы неоднократно останавливались, казались родными.
— Ну вот, ожила немного, — похвалил меня Гавр за поздним ужином, чем напомнил о том, что у меня же ведь беда.
— А что такое? Что случилось? — полюбопытствовал Мал.
— А... — Гавр только отмахнулся. — Это Софьины дела.
Мал перевел любопытный взгляд на меня, но я была не готова рассказывать каждому о личных проблемах. Так что промолчала, да и настроение снова испортилось. И отмалчивалась я, считай, до самой Яблоневки. Сидели, действительно, почти друг на друге. Мал подумал о том, что груз будет большой и в каждый возок были запряжены сразу две лошадки. В наш — Сойка с Сорокой, а в Ирланов — его Буран и Фомов Вранка. Обросшие на зиму лошадки перли нас по полузасыпанной дороге и не жаловались. Оставалось только поражаться из силе и выносливости.
