«Ходить Гарбуз по Городу,
Питається свого Роду:
«Ой чи живі, чи здорові,
Всі Родичі Гарбузові?»
— Все пропало, мы обречены! — Василий Орестович поднял руки вверх и принял позу, которой бы яростно позавидовала моя троюродная сестренка из столичного театра.
Сколько экспрессии! Какой взгляд! Страдают даже его круглые очки с этой немножко глуповатой цепочкой, которая звенит, как продавщица с Колосовского рынка.
— Дядюшка, можно без этого пафоса? — недовольно проговорила тетя Милана, глядя в свою тарелку и думая, надо ли еще взять салата.
— Без пафоса? — Василий Орестович прищурил глаза, изображая оскорбленное достоинство. — Милана, дорогая моя, да разве можно без него в такие моменты? Мы на грани катастрофы!
Близнецы так и возились напротив меня, вообще не прислушиваясь к разговорам старших. А было бы неплохо...
Василий Орестович снова вскинул руки, но в этот раз тетушка Милана вздохнула, взяла вилку и решительно положила себе еще порцию салата. Она всегда верила, что пища — лучший способ справиться с любыми жизненными трудностями, и особенно с дядюшкиными драматическими выходками.
— Катастрофа... — Она произнесла это слово на выдохе, будто смаковала его, как пряный суп с куркумой. — Вот это будет катастрофа, если я не доем этот салат. А твои сцены, Василий, только портят аппетит. Не хочешь попробовать? — предложила она. — У меня тут новый рецепт. С грибочками.
— Опять грибы! — Дядюшка закатил глаза.
Ну да, учитывая, что тетя Милана – ведьма в двадцать седьмом поколении, специализирующаяся на ядах и фирменной отруте рода, к её предложениям стоит относиться с осторожностью.
- А я, пожалуй, возьму, - сказала я, и тут же получила свою порцию.
Октябрь — это всегда время, когда у нас проблем немножко больше, чем хотелось бы. Но этот год побил все рекорды. Меня срочно вызвали из командировки домой, потому что с членами семьи началось твориться черт знает что.
Двоюродная сестра отца по матери ни с того ни с сего набросилась на свою горничную и чуть не убила несчастную. Дед Василия Орестовича напоил отрутой свою жену. Бабушка моего кузена с кнутом бегала за своим любовником, который сказал, что любит более жестко... Хотя, нет. Неудачный пример, бабушка еще ничего и очень любит эксперименты, так что… кто знает, о чем они там договорились.
— Милана, сердце мое, если не сейчас, то когда? — снова завел Василий Орестович, снова садясь за стол. — Мы можем сколько угодно говорить, что это еще нас не касается, но у меня лежит еще куча писем от наших родственников, и я даже боюсь их открывать. Кто-то вызвал смоль, которая теперь не отстанет от нас!
