Река Черногорка выбросила на берег странный улов на рассвете третьих суток после летнего солнцестояния. Крикуха – последняя из рода береговых ворожек – первой заметила мерцающую чешую среди камней. Её кривые пальцы, больше похожие на корни старой ивы, дрожали, когда она переворачивала рыбину.
Жабры раскрылись с мокрым хлопком, обнажив…
– Зубы, – прошептала старуха, проводя костяным ножом по белым треугольникам во рту у щуки. – Человечьи.
Ветер с болот донёс запах гниющей плоти, хотя рыба была свежей. Крикуха сунула медный грош меж жаберных щелей – плата за весть, которую нести придётся ей.
– Он идёт, – сказала она пустому берегу, но вода вдруг забурлила, выплеснув на песок ещё пять таких же рыб. Их рты открывались и закрывались в унисон, будто шептали что-то.
Драгомир Железная Песня не видел родных земель десять зим. Десять зим его меч «Зов Туманов» пил чужие воды – то солёные волны Варяжского моря, то мутные потоки степных речушек. Теперь, когда он ступил на знакомую тропу, клинок заныл глухим стоном.
– Тихо, – проворчал воин, но сам замедлил шаг.
Дорога к Костяной Горе изменилась. Раньше здесь росли берёзы-близнецы – ориентир для путников. Теперь же из земли торчали кости, аккуратно сложенные в пирамиды. Кто-то позаботился, чтобы каждая была выбелена до неестественного блеска.
– Чужая работа, – Драгомир сплюнул. Его тень (или ему только показалось?) на секунду отстала, будто рассматривала костяные узоры.
Впереди задымились крыши деревеньки «Воронья».
Дети заметили его первыми.
– Чёрный! Чёрный идёт! – завопил малец с синими точками на лице – метками духов.
Камень, обмотанный перьями, просвистел у самого уха Драгомира. Он поймал второй на лету, раздавив в ладони.
– Чтобы мёртвые не летали, – усмехнулся воин, разглядывая белое перо. Оно было тёплым, будто только что вырвано из крыла. – Где старейшины?
Мальчишка показал на избу, стоящую на черепах.
– Только они тебя…
– Не ждут, – закончил Драгомир и пошел по направлению к избе. Дверь уныло заскрипела, будто не хотела впускать незваного гостя.
В «Горле» – зале для совета – пахло сушёными травами и чем-то кислым. Семь пар глаз уставились на вошедшего.
– Жив, – просипел старейшина Волчий Зуб.
Драгомир швырнул на стол медальон с солнечным знаком.
– Где нашёл? – задрожал голос у женщины с совиными глазами.
– В рыбе. С человечьими зубами.
Тишина повисла густым пологом.
– Камень в Горле Мира треснул, – сказал наконец старейшина. – Ты пришёл как в пророчестве: «Когда щука заговорит зубами, вернётся тот, кто унёс солнце».
