Часть 1. Где твои корни, древ-ний?
Если кто не знает, люди – бесхвостые и гладкокожие. У них нет ни гребня на голове, ни перепонок между пальцами, тонкая кожа похожа по цвету на мясо печёной рыбы, лица – плоские, на них растут волосы, а телом люди широки, коротконоги и неповоротливы.
– Ты выбрал хороший клинок, древ-ний, – говорит мне человек-торговец.
Говорит и накручивает ус на палец, не иначе как прикидывая, сколько сможет содрать с меня за этот меч, и готовясь до хрипоты держаться за назначенную цену. Видел я таких важных, хех, на болоте их черепушки грудами сложены.
Меч хорош, меч очень хорош. Он длиннее и шире, чем те клинки, что люди делают для себя, но с широким долом и лёгкий, как листья ульмы, в которых запекают рыбу. Широкая гарда, длинная рукоять, навершие в виде гриба-боровика. К мечу полагаются ножны с «птичкой» для наконечника, обшитые изнутри коротким мехом неизвестного мне зверя. Ножны вкусно пахнут кожей.
– Древ-ний с мечом. А я уж думал, никогда такого не увижу, – говорит торговец, и в голосе его я слышу настоящий интерес, живой.
Люди привозят в Озёрный край много утвари, много наконечников для копий и стрел, но почти не возят мечей, потому что древ-ние редко пользуются ими. Еще реже люди привозят мечи, сделанные под нашу руку, и у меня чешуя на хвосте становится дыбом, когда я думаю, сколько торговец может потребовать за этот клинок. Но выпускать его из рук я не намерен.
Я собираюсь обучиться мечному бою и принести своему семейству голову агонга. Эту тварь не всякий древ-ний стрелами и копьями уложит, а уж в ближнем-то бою… Но у меня свои счёты к агонгам, к тому же я собираюсь стать лучшим среди молодых воинов семейства, лучше, чем Джа’кейрус. И это мне, а не ему, должны достаться Дар-Тэя и самая большая озёрная запруда у корней Древа!
– Не на продажу меч-то берёшь, – мелко кивая, говорит торговец. – И не для цацок.
Я перехватываю рукоять двумя руками, покрепче упираюсь пятками в землю, как учил Паджитус Наставник. Замах и удар, уход и укол, разворот и… тут я сбиваюсь, как всегда, и с досады хлещу хвостом по траве.
– Две склянки рыбьего жира, двадцать листов ульмы и ковш икры, – решает торговец, – и чтоб икра была хорошо просоленной. Я проверю.
Я киваю и жду еще немного, но человек больше ничего не добавляет.
Адития Старейшая говорит, на заре сейчашнего мира, когда древ-ние были сильны, мы позволили людям жить лишь для того, чтобы обрабатывать металл. Самим нам негоже было браться за такой тяжёлый труд, а орки уже были заняты земледельем и разведением скота.
