Дождем окутан древний город,
Секреты ревностно хранит.
Их не постичь, простым и смертным,
Кому прозренья свет претит.
Но оттого сильней обида,
Тем глубже в сердце гнев и страх.
И вот уже сжигает церковь
Их порожденья на кострах.
Перед грозой так пахнут розы,
Сводя с ума, сбивая с ног.
И только в яростное пекло
Не ходят монстры за порог.
Во тьме своих грешных святилищ
Взывают к проклятым богам.
В людской крови найдя спасенье,
Плюсуют век к своим годам.
И в недрах скал не дремлет Тьма,
В сердцах людей пуская корни.
Создатель нынешний, увы,
Отнюдь Великому не ровня.
И затопили город: кровь и страх.
Куда за помощью податься?
Как в старь, призвать еретиков,
На битву с Тьмою подниматься!
И ведь пойдут. Обречены навечно,
На страже мира бренного стоять.
От тех, кто создал их когда-то,
Не белый свет сей охранять…
Говорят, извозчики Старой Столицы знают каждый уголок затерянного среди высоких скалистых гор города, расположение каждого дома, казалось, вросшего в гранит. Но либо Адам Крейвен так сильно желал скрыться от посторонних глаз, что забрался туда, куда и дневной свет проникал с трудом, путаясь в хитросплетении старинных улиц, либо нанятый извозчик прибыл в город недавно, не иначе сосланный за какие-то прегрешения. В любом случае, они добирались уже больше часа, и барон был чрезвычайно раздражен сим прискорбным обстоятельством, ведь прошлая ночь все еще отдавалась болью в несчастной голове. Виски нещадно ломило, а потому он раздраженно задернул синюю бархатную шторку, скрываясь от шума просыпающегося, залитого дождем города.
И приспичило же Крейвену отправиться в мир иной именно сегодня… Винсент Файнс со вздохом откинулся на спинку сиденья. Достав серебряную флягу, сделал глоток живительного напитка. В голове прояснилось. Однако, борясь с желанием хлебнуть еще, убрал заветный сосуд в карман скроенного по последней моде сюртука – лекарства подобного толка следовало принимать дозированно. Особенно, когда предстояло работать. Оставить же убийство члена старой аристократии на полицейских было непозволительно. Тем более что, судя по рассказам доверенного лица, что передало приказ Совета, дело обещало быть любопытным.
В очередной раз вздохнув, молодой барон вытащил из внутреннего кармана черный конверт со вскрытой сургучной белой печатью, на которой все же представлялось возможным разглядеть оттиск изящной розы. Чуть засмотревшись на цветок, он на мгновение выпал из реальности, прежде чем вновь вчитаться в ровные строки, написанные изящным почерком Томаса Гранта. Стандартные сухие фразы. Высочайшее повеление Совета… Ничего нового.
