Ещё недавно казалось, что так резко изменившаяся жизнь стала мне не мила. Но, когда смерть дохнула мне в лицо, я испугалась так сильно, что вдруг поняла — я хочу жить. Несмотря ни на что.
Вытащив из сундука смену одежды, я вернулась обратно к озеру, вид на которое закрывали деревья и кусты, и остановилась, растерянно глядя на Эрланда.
Он уже успел раздеться. Не полностью, но и того, что я видела, вполне хватало для того, чтобы смутиться. Его рубашка была расстёгнута, обнажая плоский живот и крепкую смуглую грудь с развитыми мышцами. По коже за пояс штанов сбегала дорожка чёрных волос. Всё его тело дышало силой, уверенностью, мужественностью.
Кровь бросилась мне в лицо, и я поспешно отвернулась, чтобы не разглядывать его так откровенно.
— Поторопись, Аньяри! — услышала я и поднесла руки к застёжке на лифе.
Раздеваться перед этим человеком мне доводилось уже не в первый раз, и всё же пальцы дрожали, когда я боролась с крючками и стягивала с себя плотную ткань. Платье упало на землю, и я осталась в одном нижнем белье. Увы, кровь убитого чудовища, насквозь пропитав платье, запачкала и нижнее бельё, что было надето над ним.
Придётся раздеться полностью.
Я сознавала, что сейчас и здесь, в солнечном свете, я открыта перед Эрландом целиком и полностью, во всех подробностях. И даже стоя к нему спиной, не сомневалась, что он на меня смотрит, чувствовала его взгляд кожей. Сделав глубокий вдох, развернулась и встретилась с его глазами. В них расплавленным золотом горело желание. Сейчас я знала, как оно выглядит, и всё равно до конца не могла поверить в то, что именно я вызвала его в этом мужчине, который наверняка знавал женщин куда красивее меня. Женщин, которые смотрели на него иначе… Которые мечтали оказаться в его постели, а не пытались всеми силами избежать этого.
Тогда зачем ему я?.. Ведь правитель мог получить гораздо больше. Неужели я стою дороже редких драгоценных самоцветов и плодородных земель княжества, которые ему предлагали?
Ответа на этот вопрос я не могла подобрать, как ни ломала голову. Его знал только сам Эрланд. Но говорить мне о причине он не спешил.
Чувствуя обдувающий тело прохладный ветер, я вошла в озеро. Оно тоже не было тёплым — чувствовалась близость Лундсфальда. Я снова задрожала, только теперь от холода, а не от страха или потрясения, отголоски которых ещё ощущались. Набрав полные пригоршни воды, тёрла руки, лицо, шею, избавляясь от пятен отвратительной липкой крови, которая даже пахла как-то странно. Несмотря на пробегающие по коже мурашки, я погрузилась глубже, позволяя чистой влаге омыть меня, стереть все следы того, что произошло только что.
