В тот раз всё началось с запаха сырости, который просочился в дом ещё до рассвета, когда окна были запотевшими, а за стеклом клубился туман, такой густой, что казалось – если открыть форточку, он ворвётся внутрь и заполнит собой всё пространство до самого потолка. Катя проснулась первой, не потому что услышала какой-то звук, а потому что почувствовала: сегодня воздух другой, плотный, с привкусом железа и чего-то неуловимого, будто бы в нём растворилась чужая память. Она долго лежала, прислушиваясь к тишине, в которой угадывались отголоски шагов, шёпот, похожий на шелест бумаги, и едва заметный звон – словно где-то далеко кто-то ронял на каменный пол маленькие серебряные монеты. Сергей, как всегда, встал чуть позже, но на этот раз не пошёл сразу на кухню, а задержался у окна, разглядывая двор, где в тумане угадывались очертания качелей, клумбы, старого велосипеда, который давно никто не трогал. Он заметил, что туман не просто стелется по земле, а будто бы живёт своей жизнью: то сжимается в плотные клубы, то расползается по асфальту, оставляя после себя влажные следы, похожие на руны или древние письмена. Маша проснулась последней и, не открывая глаз, спросила, почему сегодня пахнет детством, и почему ей снилось, что она идёт по улице, где все дома стоят вплотную друг к другу, а между ними нет ни одного окна.
Катя сварила чай, но вода закипела слишком быстро, и в чайнике остался странный осадок, похожий на серебристую пыль. Она не стала никому говорить, просто вылила остатки в раковину и налила новую воду, но осадок появился снова. Сергей заметил это, но только пожал плечами: в последнее время в доме всё было немного не так, как раньше. Маша села за стол, завернувшись в старый плед, и долго смотрела на кружку с чаем, будто пыталась разглядеть в ней отражение чего-то важного, что должно было случиться именно сегодня. Катя спросила, не забыла ли она нарисовать круги у входной двери, и Маша кивнула, хотя на самом деле не помнила, делала ли это вчера или только собиралась. Павел заглянул к ним ближе к полудню, принёс банку варенья и новость: ночью кто-то видел во дворе фигуру, которая двигалась не как человек, а как тень, скользя по земле, не оставляя следов. Он сказал это так, будто рассказывал анекдот, но в его голосе слышалась тревога, которую он пытался скрыть за привычной иронией.
День тянулся медленно, как вода в стоячем пруду. Люди выходили во двор, переговаривались шёпотом, будто боялись спугнуть туман, который теперь казался не просто погодой, а существом, наблюдающим за каждым их движением. Катя заметила, что на асфальте появились новые круги – не те, что рисовали дети, а другие, нарисованные чем-то тёмным, почти невидимым, но если смотреть под определённым углом, они начинали светиться слабым голубым светом. Маша подошла ближе, провела пальцем по одному из кругов и почувствовала лёгкий холодок, пробежавший по коже. Она не испугалась, только улыбнулась: ей показалось, что круг приветствует её, как старого знакомого. Павел предложил устроить небольшой праздник – испечь хлеб на костре, собрать всех во дворе, чтобы хоть немного разогнать тревогу. Катя поддержала его, а Сергей пошёл за дровами, хотя знал, что после дождя они будут сырыми и плохо гореть.
