Глава 1: Аномалия в Лонгьире
Заполярный город Лонгьир встретил полярную ночь с тем безразличием, с каким старый, видавший виды страж встречает бесконечную вахту. Снаружи, за тройными стеклами обсерватории, царила кромешная тьма – не та романтическая, усыпанная звездами бархатная мгла, о которой пишут в книгах, а густая, почти осязаемая чернота, давившая на глаза и сознание. Температура устойчиво держалась на отметке в тридцать градусов ниже нуля, и ветер, не встречая преград на оголенных скалах, выл басом, завывая в вентиляционных шахтах здания, словно древний дух, требующий жертв.
Внутри главного зала обсерватории было тихо, если не считать едва слышного гула серверных стоек и периодического щелчка механизма, поворачивающего массивный купол телескопа. Воздух пах озоном, холодным металлом и застоявшимся кофе. Под светом одной-единственной настольной лампы, отбрасывающей длинные, пляшущие тени, сидел Эдвард. Астрофизик. Человек, чей разум был привыкшен оперировать величинами космического масштаба, но чье тело в этот момент ощущало лишь леденящую усталость и тяжесть в веках.
Он был не похож на безумного гения из дешевых фильмов. Лет пятьдесят, коротко стриженные, с проседью волосы, лицо, исчерченное морщинами, больше от сурового арктического ветра, чем от возраста. Взгляд – спокойный, аналитический, привыкший к долгим наблюдениям. Он пил свой третий за ночь кофе, уже холодный и горький, и лениво прокручивал на мониторе вчерашние данные спектрографа. Все было в пределах нормы. Солнце, несмотря на свой текущий цикл гиперактивности, вело себя предсказуемо. Вспышки, выбросы корональной массы – все укладывалось в существующие модели. Скучная, рутинная работа. Именно так он и думал, когда его взгляд упал на свежий автоматический отчет от ультрафиолетового детектора.
Сначала он не поверил. Потом перечитал. Потом резко поставил чашку, расплескав коричневую жижу по столу, и впился в цифры.
– Аномалия, – прошептал он, и слово повисло в тихом воздухе зала, словно признание в чем-то нехорошем.
Это был не просто всплеск. Это был провал, прорыв, дыра в привычной картине мира. Показатели жесткого ультрафиолета, УФ-С, того самого, что должен практически полностью поглощаться атмосферой, взлетели до значений, в несколько раз превышающих все когда-либо зафиксированные максимумы. Не было графика, была вертикальная линия, упирающаяся в потолок шкалы. И длилось это явление ровно сорок семь минут.
