Дженни тяжело задышала, растерянная и дрожащая, тело напряглось, и она не знала, хочет ли продолжения пикантной ласки. Необычные, странные ощущения вызывали беспокойство, но ладони Эдварда не позволяли отстраниться, крепко удерживая на месте. Она зажмурилась, кусая губы, а палец между тем продолжал надавливать, гладить, то и дело соскальзывая ниже, между влажных лепестков. Размеренный ритм, сопровождавшийся вспышками удовольствия, когда Эдвард задевал чувствительную точку, в какой-то момент подхватил, словно волны, и Дженни сама не заметила, как тело начало плавно покачиваться, подаваясь навстречу ласкающей руке и потихоньку ощущения нарастали. Не такие, как до этого, но… от них по телу разливалось знакомое тепло, а жар внизу живота становился всё сильнее с каждым прикосновением. Дженни погрузилась в своеобразный транс, и сама не заметила, в какой момент палец Эдварда нажал чуть сильнее и… оказался внутри.
Она от неожиданности издала невнятный возглас, вскинув голову, мышцы рефлекторно сжались, пытаясь сопротивляться вторжению.
— Дженни-и, – протянул мужчина, и не думая вынимать палец, пока второй погрузился в нежные складочки, отвлекая уже знакомой лаской. – Тихо, тихо, девочка моя. Тебе же нра-авится, правда?
И снова ритмичные движения, пока не сильные, но с каждым разом посторонний предмет в не совсем подходящем месте продвигался всё дальше. А скользкий бугорок отзывался горячими вспышками удовольствия, заставляя выгибаться и лишь открываясь больше для действий Эдварда. Неправильных, запретных, щедро приправлявших наслаждение острыми перчинками. Ответ у Дженни вырвался сам:
— Н-не знаю…
И одновременно с этими её словами второй палец Эдварда оказался… там, где нужно, усиливая, раскрашивая переживания новыми оттенками. Глаза Дженни широко распахнулись, она от неожиданности охнула, дёрнувшись, а тело отреагировало само, приподнявшись на носочки и непристойно прогнувшись в пояснице. Так, что попка оказалась приподнята, а между ног всё открылось ещё сильнее.
— Зна-аешь, милая, отлично знаешь, – мурлыкнул Эдвард, и теперь уже ласкал её {изнутри}, сразу везде, и это сбивало с толку, туманило разум и пробуждало странные, неправильные желания.
Например, ощутить глубже, полнее, и не совсем пальцы. Их стало мало, тело требовало больше, и уже неважно, насколько это правильно. Пикантная ласка Эдварда оказалась не так уж… неприятной. Необычной, да, чуточку неудобной – но, скорее, с непривычки. К собственному тихому ужасу, Дженни нравилось происходившее ничуть не меньше, чем всё остальное, что с ней уже проделали.
