Я все еще любила штормовые ночи. Большую часть времени я ненавидела себя за это, но в этот раз не могла не упиваться дождем, стучавшим в окно, и ветром, то и дело взвывавшим вокруг дома и грохотавшим ставнями. Впрочем, я почти не слышала доносившегося снаружи шума, благо в моих наушниках на полную громкость гремела классическая музыка. Она хорошо отгоняла дурные мысли.
Дисплей моего смартфона показывал половину второго. Настало время ночной вылазки. Сняв наушники, я поднялась с продавленного матраса и включила свет.
Я ненавидела эту комнату с облупившимися обоями в цветочек и скрипучими деревянными половицами. Она была тесной, безликой и захламленной. Стопки книг и газет на полу были с меня ростом, а небольшой письменный стол в левом углу, казалось, прогибался под тяжестью тетрадей и папок. Повсюду стояли грязные чашки из-под кофе, потому что мне было лень относить их на кухню. На подоконнике скучал целый ряд засыхающих комнатных растений. На полу валялась разбросанная одежда, а кровать, представляющая собой на самом деле лишь пару деревянных поддонов и накинутый сверху матрас, была по обыкновению не заправлена.
Безвкусные плакаты на стенах моей старой комнаты, свисавший с потолка ударный мешок[1], невиданных размеров шкаф для обуви… Я оставила все это позади, и теперь мне ужасно не хватало столь знакомых и родных вещей. Старый дом был продан, а деньги переведены на мой счет. Счет, с которого через несколько недель, когда я наконец получу школьный аттестат, будет оплачиваться мое университетское обучение в Эдинбурге.
Я сменила серые спортивные штаны на черные дырявые джинсы, а выцветшую рубашку – на укороченный кроп-топ[2] с длинными рукавами. Серебряный медальон, с которым я не расставалась, даже принимая душ, был тщательно заправлен под ткань королевского синего цвета[3]. Завязав волосы в хвост, я встала перед зеркалом, прислоненным к стене рядом с дверью.
Из зеркала на меня смотрела самая настоящая развалина. Впрочем, не стоит преувеличивать. На самом деле, я была довольно хорошенькой, но в последнее время страдала от постоянного недосыпа, и не только из-за неумолимо надвигавшихся выпускных экзаменов. Под глазами моими пролегли пурпурные круги, щеки ввалились, а рот был все еще измазан остатками помады. Я не стала наносить новый макияж. Ночью под каской меня все равно никто не узнает.