Играла тихая неспешная музыка, Фрэнк Синатра нежно пел о любви. В кубрике, перед красивой, из настоящего дерева, шахматной доской сидел капитан корабля, напротив сидел один из роботов обслуживающего персонала. Робот терпеливо ждал, а капитан хмурился, он задумчиво переводил взгляд то на шахматную доску, то на робота. Его рука в черной пульсирующей перчатке медленно поплыла над доской, над белыми фигурами, выстроенными в два ряда, остановилась над полированной круглой головкой пешки, замерла.
– Е2-Е4, может быть? – усмехнулся капитан. – А знаешь, была такая книга, «Двенадцать стульев», читал?
– Нет, в базе данных нет информации о данной книге.
– Жаль. – капитан вздохнул, улыбнулся, откинулся на спинку кресла, так и не сходив. – Между прочим – замечательная книга. Я ею просто зачитывался. Вот только финал… Да, финал там вышел некрасивым. Там был такой герой, основной – Остап Бендер, он, ну такой, как тебе объяснить…
– Капитан, время. – напомнил робот.
– Время? – капитан посмотрел на наручный индикатор, тот сократился до совсем уж коротенького обрубочка в сантиметр длинной, и поменял окраску на пунцово красную, и горько хмыкнул, иронично заметив, – Время… Да у нас с тобой целый состав времени, и эшелон на подходе. Давай я тебе лучше про Остапа расскажу. – но он всё же передвинул пешку с клетки Е2 на Е4. – Так вот, Остап тот…
Партия шла неспешно. Робот, управляемый центральным информационным ядром корабля, делал почтительную паузу перед каждым ходом – ровно две минуты двадцать секунд, именно такая периодичность, согласно анализа в наибольшей степени способствовала покою капитана, а капитан же в эти две минуты с копейками неторопливо рассказывал о злоключениях великого комбинатора. К тому времени, как отрезок на запястье капитана сократился до узенькой полоски, они успели сделать шесть ходов. Робот выдвинул коня по левому флангу, по правому открыл дорогу офицеру, но тут индикатор пискнул пришибленной мышью и погас.
– Время. – капитан вздохнул, и стал с интересом разглядывать доску. А через минуту, страшно выпучив глаза, судорожно пытался ухватить хотя бы глоток воздуха, пальцы его кривились в страшных корчах, а еще через минуту он обмяк, индикатор на груди поменял окраску на синий цвет – кома. Робот ждал. Прошло еще немного времени, и окраска индикатора изменилась на черный – капитан умер.
Робот встал, легко поднял обмякшее тело на руки, подошёл к мембране мусоросборника, закинул тело туда, после чего вернулся на свое место за столом, сел и стал ждать. Песня закончилась, послышался щелчок отключения музыкального проигрывателя, наступила тишина.
