1. 1
Ещё берясь за ручку двери, я почувствовала, как сердце участило бег. Следом шла Леська – моя сводная сестра, с которой мы не виделись год, а перед тем знаменательным событием ещё три года. Всё бы отдала, чтобы ещё столько же не видеться, но судьба распорядилась иначе. Родители приказали долго жить в результате чего нам предстоял делёж наследства.
Встретившись у кабинета нотариуса, окидываем друг друга презрительными взглядами и, не желая уступать, одновременно тянемся к ручке двери. Зря я тогда предостерегающее волнение списала на раздражение. Ох, как зря.
Раскрыв двери, мы чуть не ввалились вовсе не в душный кабинет нотариуса, а в просторный круглый зал. Почувствовав не ладное, пытаюсь сделать шаг назад, Леська, видимо, тоже, но ощутимый пинок со спины задал совсем другое направление. Мы, как две неуклюжие курицы, размахивая руками, влетели в зал и рухнули на пол в его центре. Дверь, что так заботливо нас пригласила с грохотом закрылась и пропала.
– Класс! – комментирую происшествие и прямо, сидя на полу, проверяю целостность своей узкой юбки, после очередь доходит до каблуков и как следствие до лодыжек. После тех пируэтов, что мы с сестрой продемонстрировали, удивила целостность всего перечисленного.
– Обалдеть! – рядом раздаётся восхищённый голос сестры, – Не может быть.
После недолгого шуршания слышу характерный топот её кроссовок. Ещё бы, в отличие от меня, Леська над образом не заморачивалась. Пришла на встречу в джинсах и цветастом джемпере. Это мне захотелось произвести впечатление, будто родители могли с того света увидеть нас и сравнить. Элегантный, красный (с некоторых пор люблю этот цвет) костюм с удлинённой юбкой карандаш и высокий каблук всегда был беспроигрышным вариантом, но видимо не в этот раз. Триумф был недолгим и омрачался он, даже не этим нелепым падением, а пониманием того, что мне оказывается этого уже не надо. Моя жизнь, наконец, наладилась и я, можно сказать, счастлива.
– А-а! – пронзительный визг сестры помог с невероятной лёгкостью соскочить на ноги.
Мечусь в панике, ожидая нападения, но, как оказалось, зря. Сестрица неисправима. В свои двадцать пять, подобно маленькой девочке скачет на стоящей у окна скамье и повторяет снова и снова:
– Да, да, да, да, да-а! – вновь переходит на визг.
– Боже, – закатываю глаза и подхожу к сестре, – визжишь, что малолетка, – по обыкновению пытаюсь задеть её.
– Тебе столько же, – беззаботно пожимает она плечами, – а брюзжишь, как старуха. Ты лучше взгляни сюда. Это великолепно!
– Ага, – кривлюсь, что от лимона, – Ну любуйся видами, а я на выход, – в подтверждении разворачиваюсь. Пытаюсь глазами найти дверь. Не нахожу поэтому дальше не скуплюсь на выражения, общий смысл которых сводится к одному, – Найду этого шутника, ноги повырываю.
