– Герман, меня не оставляет чувство, что за всем этим скрывается невидимый кукловод, дикари вели себя максимально любезно, такое поведение нетипично для каменного века.
– Да, – американец смачно сплюнул за борт «Стрелы», – я каждую минуту ожидал, что они уберут улыбки, и завяжется бой. Странно, что Санчо не почувствовал фальши.
– В мире Санчо нет лицемерия, он не знаком с таким пороком. Если есть реальная угроза – он ее чувствует, а подковерные интриги и двуличие не его конек.
– У нас есть гости, как только они немного научатся говорить на языке Русов, сможем получить больше информации.
После слов Тиландера я оглянулся на троих аборигенов изъявивших желание уплыть с нами. Этого поступка удалось добиться довольно легко, дикари с готовностью согласились. Гораздо труднее оказалось донести до них эту мысль.
Обследуя восточное побережье Франции, мы прошли на «Стреле» до земель Италии и неожиданно наткнулись на большое поселение дикарей, отличавшихся от виденных нами ранее не только бронзовым цветом кожи. С виду – типичные кроманьонцы, с хорошо развитой мускулатурой и довольно богатым языком. Скорее всего, их предки пришли в Европу довольно давно, потому что цветом кожи они напоминали сильно загорелых метисов. Но большее удивление вызывали их поступки: завидев корабль, дикари на легких лодках поплыли нам навстречу, демонстрируя доброжелательность и приглашая в гости.
Будучи в полной боевой готовности, мы высадились на берег, где были встречены большим количеством народа с доброжелательными улыбками и радостными криками. Такое поведение не укладывалось в общепринятые рамки дикарей каменного века: предупредил Бера, чтобы все его воины оставались наготове. На берегу мы провели всего пару часов: высаживались по всем правилам военного времени, страхуя друг друга. Все время, что провели на берегу, никто не расслабился, держа оружие наготове.
Но неприятных сюрпризов не случилось – нас угощали жаренным мясом и испеченными на плоских камнях лепешками из ячменя. Вот именно тогда мы и выпали в осадок, решив во что бы не стало сохранить с этим большим племенем дружественные отношения.
Единственное, что меня напрягало – отсутствие видимого вождя: в моих глазах на эту роль претендовали как минимум трое. Один из тех, кто брал на себя бремя лидера, звался Паб, он же, сейчас находился на борту шхуны с двумя сородичами.
Пока нас угощали хорошо прожаренным мясом и немного сыроватыми лепешками, в моей голове созрел план по установлению дружественных отношений с этим племенем. Племя, кстати, называло себя Урха, но топоним данного названия остался неясным для нас. Самое удивительное для меня —наличие у них луков и железных наконечников для стрел и копий. Попросив Паба рассмотреть наконечник его копья, убедился, что он сделан из низкосортного железа, а понятие закалка металла в племени отсутствует. Подойдя к валуну, под возмущенные крики аборигенов ударил копьем Паба в камень. Наконечник предсказуемо затупился, сплющившись от удара. Прежде чем возмущенные дикари воспримут такое действие как оскорбление, продемонстрировал разницу в обработке металла у нас и у дикарей. Копье Бера выбило в камне небольшую выбоину, но наконечник не пострадал. Восхищенные Урха обступили меня, как дети Деда Мороза, цокая языком.
