ГЛАВА 1. Королевская дочь
Строгий взгляд матери пригвоздил Бланку к месту. Девушка низко опустила голову, чтобы покров скрыл лицо от гостей. Взрослым мужчинам не полагалось рассматривать юных девушек. Со своего места с трудом поднялся отец. Зал, до этого гудящий пчелиным ульем, мгновенно затих.
- Мы начнём турнир на рассвете завтрашнего дня! Наша дочь станет женой самому достойному из вас!
Дикий одобрительный рёв раздался в ответ. В Алмадо съехались пятнадцать претендентов со слугами, друзьями, родственниками и обозами скарба. Целый палаточный городок развернулся под стенами столицы. На кону стояло приданое старшей дочери короля Федерико, состоявшее из двух островов, один из которых по величине сопоставим с иными странами, небольшого рыболовецкого флота, пятнадцати сундуков золота и гвардии из 200 преданных солдат, что обязаны будут служить своей госпоже и её супругу в течение пяти лет после брака.
Портреты Бланки разлетелись по королевствам, княжествам и вольным городам еще четыре года назад, когда ей едва минуло 14 лет. Именно тогда Федерико решил выдать её замуж. Старший сын короля – Хумберто, был счастливо женат и правил вместе с супругой в соседнем королевстве. Но в семье росли две дочери, каждую из которых нужно пристроить разумно и с выгодой для страны.
Бланке искали мужа крепкого, способного стать опорой государству, но Федерико не получил хороших предложений от правящих семейств и расширил круг претендентов, смягчив свои требования. Младшую отец любил гораздо сильнее, так казалось старшей инфанте. Ведь для Миреи будут искать куда более серьёзного жениха, способного распространить влияние Федерико на север, но не планирующего вступать в противоборство с Хумберто, который в будущем займёт отцовский трон.
Мать еле заметно кивнула, и Бланка, не поднимая головы, встала со своего места. По древнему обычаю, все мужчины в огромном тронном зале рухнули перед ней на колени, в знак уважения к чистоте невесты. Девушка вздрогнула, судорожно сжала кулаки.
- Вива Бланка! – закричали гости.
Инфанта слегка кивнула головой и удалилась в свои покои.
- Тринида, помоги мне! – дорогие жемчужные пуговицы с треском отрывались от ткани и падали на пол. – Ты их видела?
- Угу, – служанка, зажавшая в губах вынутую из причёски шпильку, согласно закивала головой.
- Да там же нет ни одного человеческого лица!
- Угу!
- Одни старики!
- Угу!
- Да поговори же со мной нормально, Трини!
Перед большим мутным зеркалом в комнате инфанты стояли две девушки. Высокая белокожая красавица в дорогом платье раскраснелась от гнева и досады, ее тёмные брови сошлись над переносицей, а пухлые губы, которые художник, писавший портрет, сделал узкими и бледными (слишком сочные считались признаком простолюдинок), подрагивали от невысказанных слов.
