Стоя на коленях, он начал рыться в углу повозки под соломой, достал сверток, осторожно раскрыл и хотел подать мне, но едва бросив на меня взгляд, резко отвернулся.
– Прикройся.
– Роб, я красивая? – не удосужившись прикрыться, я сидела на соломе, с вызывающим видом глядя на него.
Спросите у меня, чего я хотела добиться? Я и сама не знала. Какие-то странные эмоции внутри меня толкали меня на эти безрассудные действия.
– Красивая, – ответил он и не глядя протянул мне одежду.
Я взяла стопку у него из рук, но не торопилась одеваться.
– Роб, а грудь у меня красивая?
– Ты не понимаешь, что делаешь, девочка, – отозвался он. – Оденься, прошу тебя.
– Значит, некрасивая, – вздохнула я. – Наверное, слишком маленькая, да? Поэтому ты считаешь меня девочкой?
– Прости меня, господи! Видно, слишком много я грешил, раз ты посылаешь мне это испытание! – воззвал Роб, поднимая голову к небу.
Окончательно смутившись, я начала натягивать на себя рубашку. Очень тонкую изящную женскую рубашку, которая, наверняка, стоила баснословно дорого.
– Меня видел голой целый город. Одни показывали на меня пальцем и смеялись, другие проклинали и желали смерти. Ты думаешь, мне все еще есть смысл думать о приличиях?
Мне кажется, тут-то он и сдался. Повернувшись, за руку потянул меня к себе. Избегая прикасаться к спине, обхватил мою голову обеими руками и забормотал поверх моей макушки:
– Ты глупая, глупая, глупая девочка. Самая глупая на всем белом свете. Я знаю, ты мое наказание. Только ты и могла появиться на моем пути. Самая глупая девочка, считающая себя равной мужчине.
Я стояла на коленях, уткнувшись лицом в изгиб его шеи и обхватив его талию, и полностью соглашалась с ним в глубине души. Конечно, глупая. Потому что это ужасно глупо: сидеть посреди средневекового леса в повозке, окруженной толпой грубых мужланов, не иметь возможности вернуться в свое время, и при всем при этом чувствовать себя безумно счастливой.
Повозка вздрогнула и закачалась. Мы испуганно отпрянули друг от друга.
– Лошадь впрягают, – пробормотал Роб, потом взял свой котт и натянул поверх рубахи. – Одевайся. Я прослежу, чтобы тебе не мешали. – Приоткрыл полог, выскользнул наружу, затем обернулся и сказал: – И не выходи, пока не приедем, – после чего задернул полог за собой.
Ехали мы недолго, но я успела заскучать. Роб и его друзья весело болтали, беззлобно переругивались и подтрунивали друг на другом. Чувствовалось, что им комфортно вместе, что они одна большая семья. И я понимала, насколько я чужая для них.
Может быть, я и умею хорошо мимикрировать, когда речь идет о нескольких часах пребывания в чужом времени, но я не смогла бы жить их жизнью, принять их ценности, влиться в этот мир и стать его частью.
