Признаться честно, Тея не понимала, с чего возникла такая срочность, но всё же вполне оперативно накрыла столик с чаем в Чайной комнате. До ужина было ещё долго, а с обедом всё население дома дружно решило повременить, и потому ничего существенного к чаю подано не было, только неизменное изобилие варенья и джема, да Торми послали в ближайшую пекарню за свежей сдобой. Как поняла девушка из разговора всё того же Торми с Лайнерией, устроить чаепитие потребовал герцог Миено с целью разглашения некого важного сообщения. Как оказалось, послушать его речь хотели многие, отсутствовали лишь Розмари с её сомнительными воспитателями. Тея надеялась, что они заняты сбором вещей, и Лель вознамерился всем сообщить о своём скорейшем отъезде – такие новости приятно было послушать, и девушка не отказала себе в удовольствии задержаться в комнате подольше. Как существо воспитанное, Анемон пригласил гостя отведать чаю, полагая, что ароматная тёплая жидкость окажет благотворное влияние на физическое и моральное состояние присутствующих. Хотя, возможно, имело смысл сразу перейти к более расслабляющим горячительным напиткам. Как существо не в меру любопытное и прожорливое, Торми не решился оставить учителя в трудную для него минуту наедине с герцогом Миено и чаем, а Лайн присоединилась к компании на правах близкой родственницы.
Сдоба кончилась подозрительно быстро, и Тея с сумрачным видом подкладывала сахарное печенье, с поразительной скоростью исчезающее из фарфорового блюда, и прикидывала, стоит ли присутствие целого герцога её стратегического неприкосновенного запаса печенья, главной особенностью которого, помимо восхитительного вкуса и рассыпчатости, являлся долгий срок хранения, если, конечно, не подпускать к нему Торми.
Лель огласить цель мероприятия не торопился: то ли его смущали лишние уши, то ли тема предстоящей беседы. Анемон молчанием не томился и под равномерный хруст печенья, поглощаемого Торми, наблюдал, как Лайн аккуратно берёт чайную чашку из рисового фарфора, деликатно отпивает глоток и с тихим, едва уловимым звуком возвращает её обратно на блюдце, и, как в зеркале, повторял её движения.
После третьей чашки Лель, похоже, созрел и, обведя присутствующих уничижительным взором, выдал:
– Император с согласия четырех Магистров поручил мне задание.
Мерцающие светло-фиолетовые глаза вновь одарили всех подозрительным взглядом. Анемон выжидательно уставился в ответ, Лайнерия с отсутствующим видом откинулась на спинку стула, а Тея, искренне переживающая за печенье, недоуменно глянула на Леля: «Какой Император?! Тут решается судьба моих печенюшек!!!», придвинула блюдо с лакомством к себе и поставила между Анемоном и герцогом, сидящих напротив друг друга, лишая Торми лёгкого доступа к плодам своих кулинарных трудов. Мальчик философски пожал плечами и, пересев поближе к учителю, захватил в личное пользование его оставленную без присмотра чашку чая. Лель наконец продолжил, странно поморщившись, словно не мог определиться, оказали ли ему честь доверенным делом.
