О драконе, принцессе и доблестном рыцаре
Нашу подопечную зовут Шило. Не помню, кто это предложил, но кличка приклеилась так, что не отдерёшь. Ещё бы…
Сколько себя помню, она ни дня не сидела на месте. Даже будучи совсем крохотной, всё ползала по коридорам, да так быстро, что не догонишь. А уж как на ноги встала, так и вовсе ни минуты покоя не оставила.
Помнится, самой главной мечтой у неё было за ворота выйти. И ведь объяснял полоумной, что некуда выходить – всё не верила. Да и я со временем свыкся, что сколько ни говори – не поймёт. Просто приглядывать старался, а в остальном пусть себе развлекается.
Иногда, бывало, застанешь её в коридорах или тупиках каких, а она глядит бесстыжими своими глазами да язык показывает. Я для виду посержусь, ворчать начну, хоть и не злюсь на самом деле…
Бывает и так, что тоска заедает окончательно, и тянет меня тогда к бойницам. А стоит прийти, как начинаю мечтать о том, что сорву, к чертям собачьим, приваренные металлические листы, да хоть одним глазком взгляну на то, что снаружи происходит… Эх, каждый раз сам себя одёргиваю. Нет… Рано ещё. Рано…
А в последнее время и её стал замечать. Сидит обычно в уголке, словно знает, что я приду. Тихо сидит, лишь глазки сверкают из-за ящика-укрытия. Думал сперва показать ей, что знаю, мол, где ты, дурёха. Но всё ж не стал. Чем бы дитя не тешилось.
В последнее время даже уроки прогуливать стала. И раньше бывало, что рассказываю я ей, к примеру, про диалектику Аристотеля, а она на стуле раскачивается и только что не зевает. Иной раз уроки срывала, демонстративно крича и затыкая уши. Потом, правда, всегда извинялась.
С одной стороны, понять её можно. Провести всю жизнь взаперти, да ещё с теми, кто порой совсем тебя не понимает, мало кому захочется. С другой… разве мы не сделали её жизнь максимально комфортной? Разве не заботимся о ней, как можем?
Эх… Я уже и забыл, когда в последний раз просто размышлял о жизни. Что толку думать о том, чего не изменить? Даже не вспомню, сколько мы уже этим занимаемся. Иногда кажется, что тысячелетия, а порой ощущения такие, словно вчера родился… Странно это. Видимо, изоляция и на меня влияет.
***
Сегодня заметил, что Шило снова заклёпки кухонным ножом колупает. Увидев меня, засопела громче, но занятия своего не прекратила. Только румянец на щеках расцвёл.
– Всё равно выберусь! – говорит. – И ты, старая калоша, меня не остановишь!
От такой наглости даже один из моих прикорнувших было компаньонов встрепенулся.
