– Скучно всё время играть на интерес, – сказал День, раздавая карты.
Ночь едва заметно пожала плечами. Конечно, скучно. Просто интересы у Дня были совсем не интересными. Но ведь надо себя чем-то занимать, чтобы скоротать вечность.
– На что же ты хочешь сыграть? – спросила она без тени любопытства.
– Да вон хотя бы на тот город! – озорно предложил День. – Кто победит, тот и будет в нём править вечно.
Ночь посмотрела на городские огоньки далеко внизу.
– Когда ты проиграешь, в нём наступит вечная ночь, – сказала она.
– Не проиграю, – уверенно возразил День.
Ночь задумчиво посмотрела на него. Он красивый. Такой светлый, яркий, с насмешливым прищуром голубых глаз. Его движения всегда торопливы, ведь его время ограничено. Это Ночь вечная. Она всегда и ей некуда спешить.
Темнота была до того, как появился свет, звук и время. Она будет после того, как погаснет последняя звезда и иссякнет память. А День каждое утро приходил в мир младенцем, стремительно старел, чтобы уступить после заката место истинной владелице мироздания. Поэтому он всегда был переполнен энергией, ведь надо было всё успеть, пока не зажглись звёзды.
– Ну, на город, так на город, – безразлично согласилась Ночь.
День широко улыбнулся, заиграли ямочки на щеках. Он развернул к себе карты веером и посмотрел поверх них на Ночь. Ах, как она умела блефовать! Равнодушно смотрела из-под опущенных ресниц серебристыми звёздами глаз. Терпеливо поправляла Млечный путь, всё время сползающий с её обнажённого плеча. Она была недосягаемой, спокойной, безупречной. И при этом оставалась уютно-сверчковой и сладко пахла цветущей акацией. Она была такой желанной, что воздух вокруг игроков искрил, тихонько звеня, как полевой колокольчик.
День сделал свой ход. Ночь посмотрела на карты. Сделала ответный ход. День поймал её руку и слегка прижал пальчики, наклонился, намереваясь прикоснуться к ним губами. Но она высвободила из его ладони свою руку. Тонкие пальцы мелькнули в воздухе, сверкнули и мелодично звякнули кольца Сатурна. Ночь слегка сморщила носик. О нет, она бы никогда не опустилась до мимических проявлений эмоций. Ведь от этого могли появиться морщины. Ночь умела морщить носик взглядом. Смотришь в её холодные глаза и по взгляду понимаешь: вот, презрительно сморщила носик. Она такая кокетка, эта Ночь!
Карты ложились на стол, и напряжение росло. Далеко внизу спокойно спали люди, не зная, что в этот миг решается их судьба.
– Смотри-ка, – сказала Ночь, разглядывая Млечный путь на своём плече. – Кажется, завелась лунная пыль. Вот досада! Что я только не делала с этой напастью! В прошлом тысячелетии, как раз после обеда, лунная пыль целиком засыпала две галактики. Это было очень неприятно.
