Стоял жаркий день. Мы валялись с Максом в высокой траве на той самой лужайке, где я впервые встретилась с Кошкой. Странного дома, из которого я тогда вышла, сейчас и в помине не было. Где-то рядом уже начинался лес, но мы его не видели, вокруг была сплошная трава в половину человеческого роста. Нам открывалось только окошко очень чистого синего неба. Мы примяли себе небольшую полянку и удобно расположились, лежа на мягкой травяной подстилке. С краю нашего лежбища торчало из травы несколько бутылок пива, почти зарытых в густую зелень, чтобы не грелись. Еще по бутылке было у нас с Максом в руках.
- Вот тут, видишь? - я указала ровно в центр лба и слегка наморщилась. - Ну, может быть, уже не видно, но на ощупь еще осталось.
Макс неуверенно провел пальцем в указанном месте и с сомнением пожал плечами:
- Ну, вроде бы что-то есть.
- Это меня мама из коляски уронила в раннем детстве, - сообщила я. Мой собеседник хмыкнул и допил остатки пива из бутылки.
- Трудное детство, скользкие подоконники?
- Да я серьезно, меня на самом деле мама выронила. Прямо лбом об корень! Она в лесу гуляла со мной и за ягодкой нагнулась, а я полезла посмотреть и вывалилась. И вот так вот метко шмякнулась. Несколько лет не просто шишка, а синяк был. - Я задумалась и потерла место, где мне представлялись остатки шишки. Ну, не шишка, а так, уплотнение какое-то, причем как будто на коже. Но всю жизнь же, сколько себя помню. - Как же она перепугалась, ты не представляешь!
- И что, сотрясение было? - поинтересовался Макс.
- Да вроде нет. По крайней мере, мне не рассказывали. И к врачу не обращались.
- Надо же, какие безответственные родители, - буркнул мой товарищ и откупорил нам еще по бутылке Козела.
- Ну, может быть, я путаю что-то, - я встала на защиту семьи. – Наверное, я просто не интересовалась или забыла.
- Да ладно, - примирительно сказал Макс и протянул мне бутылку. - Меня в детстве тоже откуда только не роняли. И сам я падал постоянно. Меня мама даже называла «гиря на нитке». Мол, если падаешь, то непременно сразу головой вниз.
Я в это время делала затяжной глоток и чуть не поперхнулась.
- Мама с юмором у тебя была.
- Это да.
- А моя мне говорила, что если синяк не пройдет, мне можно будет нарисовать на этом месте кругляш, как у индианок. Мол, у них это красиво считается. И я всерьез об этом думала и представляла себя с этой черной жирной точкой во лбу. Даже как-то намалевала.
Тут пришла очередь Макса закашляться. Я сделала участливый жест, выражающий желание похлопать его по спине, но он отмахнулся, хихикая.
