Суббота все никак не спешила заканчиваться. После изматывающей гонки и бурного ликования, в здании автомобильного клуба, что обосновался как раз в Ле-Мане началась пресс-конференция. Нас с Шелби засыпали каверзными вопросами, только американский репортер искренне радовался победе соотечественников, европейские журналисты большей частью недоумевали.
– Мистер Шелби, как вам трасса?
Мы с напарником сидим за столом, выставив на всеобщее обозрение полученные за победу кубки. За нашей спиной плакат с огромной цифрой «24». Журналисты расположились в зале, фотографы перемещаются, выискивая нужный ракурс, операторы спрятались за своей громоздкой техникой.
– Это не трасса, а форменный ад, – отвечает Кэрролл, вызывая удовольствие таким сравнением у французов – хозяев гонки. – Кое-где это даже не гоночный трек, а настоящая проселочная дорога со всеми прелестями кроме навоза. – Переждав смех, напарник продолжает. – Соперники внезапно вылетают из темноты, кто-то столкнулся и горит на обочине, может быть это твой друг с которым ты еще вчера пил пиво в баре, ты стараешься ни в кого не врезаться и постоянно крутишь головой на 360 градусов и при этом давишь на все деньги.
– А как вы оцениваете уровень ваших соперников? Вы считаете они плохо подготовились к гонке?
– Нет, не считаю, – мотнул головой Кэрролл, усиливая эффект слов. – Нам достались сильные соперники с хорошей подготовкой и отличными машинами, многие из которых были заводской сборки. Так что мы победили в конкурентной борьбе.
– То есть вы считаете, что спорткар, сделанный любителями из пластмассы и алюминия лучше заводского над которым трудились профессионалы? – гримаса насмешки исказила лицо репортера из Англии.
– Ковчег построил любитель, профессионалы построили Титаник, – встреваю я.
Расхожая фраза из моего времени, после того, как ее перевели всем присутствующим, вызвала смех и аплодисменты.
– Пластмасса и алюминий – легкие материалы, потому мы их и использовали, чтобы облегчить кузов, – дополняет меня Кэрролл, когда все успокаиваются. – К тому же мой напарник несмотря на молодость – дипломированный инженер и талантливый изобретатель. Именно он придумал антикрыло, которое улучшило аэродинамику автомобиля и помогло одержать нам победу.
– Мистер Уилсон, почему вы не спешили на старте? – внимание репортеров переключается на меня.
Выхватываю взглядом из толпы задавшего вопрос немца и начинаю обстоятельно отвечать:
– Ле-Ман считается самой опасной гонкой в мире. Шансов свернуть в ней шею хватает и без безумия в самом начале. Вы же видели аварию сразу на старте? Это как раз следствие этой традиции. Так что я для себя решил, что спокойно подойду к машине, спокойно пристегну ремни безопасности и только потом стартую. Как видите, все удалось – я избежал аварии, и мы выиграли!