Как тиха и беззаботна была моя жизнь ещё пару месяцев назад!
Как преступно я не ценила безмятежность родного захолустья. Его безлюдные просторы и грунтовые дороги, соревнования по урожаю яблок и милых безобидных сплетников. А главное — добрейшего мистера Ридли, который руководил "Летописями Лайтхорроу", где я работала. Как мне всего этого не хватало в столичном гадюшнике, который возглавлял верховный гад — тот самый, что совсем недавно так успешно прикидывался безобидным оленем.
— Аманда, ты уже готова? — прокатился по приёмной звук ненавистного голоса.
Я застонала и с трудом подавила порыв юркнуть под стол — всё равно это нисколько не помогло бы. Мерзкий, гадкий, гнусный тип, по какой-то невероятной подлости судьбы назначенный исполняющим обязанности главного редактора в "Вэлларийском вестнике", из-под этого элемента меблировки меня уже выуживал. И даже не попытался сделать вид, что поверил в поиски потерянной ручки.
Может, стоит опробовать шкаф?
— Поторопись, Звёздочка! У меня мало времени, — долетело из-за стеллажа.
Нет, не шкаф! Мне срочно нужен топор с пожарного щита. Кое-кто просто напрашивался быть покромсанным, сложенным в ведро и вынесенным в мусорный контейнер. И этот кое-кто уже улыбался мне, застыв в просвете между картотекой и стеной, призывно держа в руках мой плащ.
— Я ещё не допечатала заметку! — Смотреть в голубые глаза начальника получалось исключительно с ненавистью.
— Плохо, Звёздочка, плохо! — покачал головой он.
— Алекс, прекрати меня так называть! — уже в который раз рявкнула я, поднимаясь.
— Ну прости, Одуванчик, до звезды журналистики ты пока не доросла! — рассмеялся Фрэйл-младший. — Придётся побыть звёздочкой, пока я не получу из-под твоего пера настоящего шедевра. Или могу называть журналисточкой, хочешь?
Ох, как бы я приласкала тяжёлой подшивкой прошлогодних выпусков эту русую макушку, благо свидетелей у злостного нарушения субординации не предвиделось — все давно разошлись по домам. Но, увы, строгий костюм не позволял подобных телодвижений. Тесный пиджак, узкая, прикрывающая колени юбка — ни как следует размахнуться, ни погнаться за жертвой. И вряд ли Алекс стал бы дожидаться, пока я расстегну пуговицы и подтяну повыше подол.
Я раньше думала, что ненавижу мерзкого соседа? Это было заблуждение! Ненавидеть его по-настоящему я начала только сейчас. Перекладывая целыми днями бумажки, подавая ему кофе, в который так хотелось плюнуть, вежливо улыбаясь очередной разряженной и напомаженной девице, рвущейся в кабинет.
Первые недели было ещё сносно — я числилась младшим журналистом и сочиняла и примитивные заметки на самые скучные темы, мало чем отличающиеся от статеек про пироги, которые мне приходилось писать в "Летописях". Но потом этот змей — не иначе, как мне назло — отправил в долгожданный отпуск секретаря, свалив на меня все её обязанности. И теперь весь рабочий день я была вынуждена восседать за большим столом в приёмной, перебираясь в свой закуток лишь на время обеда и вечером.
