Maria Dahvana Headley
MAGONIA
Печатается с разрешения автора и литературных агентств The Gernert Company, Inc. и Andrew Nurnberg
Copyright © 2015 by Maria Dahvana Headley
© C. Арестова, перевод на русский язык, 2017
© ООО «Издательство АСТ», 2018
ПОСВЯЩАЕТСЯ ЧАЙНЕ
{{{{ &,&,& }}}}
Я делаю вдох и выдох. Небо – сплошные облака. Сверху, извиваясь, спускается канат. Одним концом он уходит в небо, а другим тянется к земле. Перед глазами мелькает лицо женщины, она смотрит на меня, а вокруг целые сотни птиц. Они взмывают в небо, подобно волне, переливающейся черным, золотым и красным, и я чувствую себя в безопасности, и мне холодно, и здесь только луна и ярко горящие звезды.
В сравнении с ними я становлюсь крошечной. Я больше не на земле.
Все мы мечтаем о небе и летаем во сне, но в этом сновидении я не летаю, я плыву, и подо мной океан из ветров.
Я говорю «сновидение», но оно кажется более настоящим, чем вся моя жизнь.
Я хронический пациент.
Вот что я говорю людям, когда нет настроения отвечать на всякие дурацкие вопросы. Это моя дежурная шутка.
Она пресекает любые попытки завести со мной разговор, а заодно избавляет собеседника от необходимости подавлять зевки и делать сочувствующий вид. А если сдобрить ее извиняющейся улыбкой, больше похожей на гримасу отчаяния, то беседа гарантированно закончится ровно через пять секунд.
Аза: «Да со мной ничего такого серьезного. Не переживайте. Я просто хронический пациент».
Собеседник: «Э-э… м-м… а-а. Сочувствую. То есть поздравляю. Вы же сказали «ничего серьезного»! Это же хорошо!»
Аза (скривившись): «Спасибо, что поинтересовались. Это страшно мило с вашей стороны».
Подтекст: Это нисколько не мило. Отвяжитесь наконец.
После этого расспросы обычно прекращаются. В отличие от близких посторонние люди по большей части ведут себя тактично. Хотя замещающему учителю, на глазах у которого у меня начался такой сильный приступ кашля, что пришлось вызывать «Скорую», подобная деликатность, должно быть, далась нелегко.
Люди не хотят напоминать мне о том, что я, несомненно, и так знаю. И, поверьте, я действительно об этом знаю. Не глупите. И меня за идиотку не принимайте.
Это вам не «Маленькие женщины». Бесс, вся такая милая и болезненная, всегда вызывала у меня рвотный позыв. И главное, никто не догадывался, что она умирает, хотя это было совершенно очевидно. В таких книгах стоит только кому-нибудь закутать вас в одеяло, а вам невзначай слабо улыбнуться в ответ – все, вы покойник.
Поэтому слабо улыбаться я себе не позволяю, даже если действительно чувствую слабость. Иной раз лучше вообще сделать вид, что все в порядке. Не хочу превратиться в прикованного к постели больного, который доставляет всем одни лишь неудобства.
