Леший метался по моей избе мрачной грозовой тучей. Ну, это если бы туча могла так топать, чтобы сотрясалось все. Даже домовой не выдержал и сбежал к русалкам с кикиморами. За окном день сиял, русалки столы накрывали, кикиморы к огню попривычнее были, от того супец варили, леший гневался, а мы с Агнехраном… а работали мы.
- Так? - вопросил маг, находящийся по ту сторону блюдца серебряного.
Я схему ту просмотрела, воспроизвела - утекала моя магия из круга изолирующего. Не вся, крупинками аки каплями, но утекала.
- Хм, - произнес Агнехран задумчиво, снова схему водрузив на стол перед собой.
Сидел задумчиво, я просто сидела и на него смотрела. Хорошо мне было. Просто вот хорошо. А вот леший гневался и не скрывал того.
- Веся, а аспид где? - вдруг спросил друг верный.
- Дык мне почем знать? - удивилась я.
И так как на охранябушку смотрела неотрывно, заметила, что замер он, вот что-то писал, формулу высчитывая, а тут рука словно окаменела.
- Так ты ж его последняя видала, - леший сел на стул, последний заскрипел жалобно.
- Был разговор, - признала нехотя. - Тактику обсуждали со стратегией. А как закончили, я в избу возвернулась.
И тут вдруг архимаг возьми да и скажи:
- Возвернуась, да… Тиромира на связь вызвала, и разговор с ним имела.
И замерла уже я, как гимназистка на экзамене за подглядыванием в учебник с поличным пойманная.
- Ввввессся?! - взревел леший.
А я на мага смотрю и об одном думаю «Ах ты ж… маг»! И я ему потом отвечу, я ж ему так отвечу, что мало не покажется! Но леший то тут, ему пришлось признаться:
- Союзник наш нежданный, да полезный очень, во время беседы знакомым мне вдруг почудился. Словно видела ранее. И когда видела, не одна была, а с Тиромиром. Вот и спросила, кем человек тот был-то.
Лешинька нахмурился. Агнехран тоже призадумался, да так, словно о своем об чем-то подумал.
- И шо? - вопросил леший. - Вспомнил этот выродок-то?
- В том то и дело, что нет, - с тяжелым вздохом призналась я.
Помолчав, леший предположил:
- Да дело то прошлое, забыл небось.
- А вот это вряд ли, - возразила я. И пояснила другу верному: - Лешинька, Тиромир - маг. Он маг, а у магов память тренируют сызмальства. И коли не помнит он лица мужчины того, что описала я, то дело тут не чисто.
Леший покивал сурово, да и молвит вдруг охранябу:
- А ты, раб бывший, по гордости своей едва ведунью мою жизни не лишивший, скажешь может что?
Видеть Агнехрана лешинька не мог, блюдце ко мне обращено было, вот только я и увидела, и как побледнел, и как сглотнул судорожно, и как взгляд опустил. Терзался Агнехран, виной своей до сих пор терзался, да так, словно себя поедом ел, словно себя за случившееся взаправду ненавидел.
